Монтегю Джеймс: Граф Магнус

Каким образом бумаги, позволившие мне составить связный рассказ, попали в мои руки, читатель этих страниц узнает в последнюю очередь. Но что представляют собой эти материалы, я считаю нужным пояснить прежде, чем приступлю к самому повествованию. Отчасти они представляют собой подборку подготовительных заметок для книги о путешествиях из числа тех, какие были весьма популярны в 40–50-е гг. и прекрасным образцом коих может служить «Журнал пребывания в Ютландии и на Датских островах» Нораса Мэрриэта. В таких книгах, как правило, давались описания каких-либо редко посещаемых уголков Континента, иллюстрированные оттисками гравюр на дереве или на металле. Они содержали все сведения о дорогах, гостиницах, почтовой связи и прочих необходимых путешественнику вещах, какие обычно мы рассчитываем найти в хорошо изданном путеводителе с добавлением многочисленных бесед с просвещенными иностранными путешественниками, колоритными содержателями трактиров и словоохотливыми крестьянами, пересыпающими речь простонародными словечками. Короче говоря, в них содержалось немало всяческой болтовни.

Для меня все началось как раз с попытки собрать материал для подобной книги, но со временем работа свелась к разбору документов, оставшихся после одного-единственного путешественника, чье последнее путешествие стало для него роковым.

Автором вызвавших мой интерес бумаг являлся некий мистер Рэксолл, о котором, не будучи знаком с ним лично, я располагаю лишь косвенными, из этих самых бумаг и почерпнутыми сведениями. Судя по всему, он был старше среднего возраста, располагал некоторыми личными средствами и вел уединенный образ жизни. Не имея семейного гнезда и постоянного жилища, этот джентльмен селился в гостиницах или пансионах. Возможно, он тешил себя надеждой более прочно обосноваться где-нибудь в будущем, но это будущее так для него и не наступило. Возможно, случившийся в начале семидесятых годов пожар в Пантехниконе уничтожил большую часть материалов, способных пролить свет на прошлое Рэксолла, ибо он раз или два упоминал о своей собственности, находившейся в этом заведении. По некоторым намекам можно предположить, что он издал книгу об отдыхе в Бретани, но больше о этом труде я ничего сказать не могу, ибо все библиографические разыскания оказались тщетными. Должно быть, сочинение вышло в свет или анонимно, или под псевдонимом.

Изученных мною материалов, пожалуй, достаточно, чтобы сформировать по крайней мере поверхностное представление о характере этого, судя по всему, умного и образованного человека. По свидетельству календаря, он был весьма близок к тому, чтобы стать членом Совета Брэзеноуз — своего колледжа в Оксфорде. Насколько я могу судить, главным его недостатком являлась чрезмерная любознательность: возможно, для путешественника это не такой уж и порок, но именно он привел Рэксолла к погибели.

Последнее его путешествие было предпринято для написания книги о Скандинавии, не слишком хорошо известной англичанам в сороковые годы. Возможно, ему довелось прочесть какие-нибудь мемуары или труд по истории Швеции, натолкнувший его на мысль, что описание путешествия по этой стране, перемежаемое рассказами о деяниях ее выдающихся людей, может представлять немалый интерес. Рэксолл заручился рекомендательными письмами к влиятельным персонам и в начале лета 1863 г. приступил к осуществлению своего замысла.

Нет смысла рассказывать здесь о его поездке по северу страны, равно как и о нескольких неделях, проведенных в Стокгольме. Должен лишь упомянуть, что кто-то сведущий из тамошних жителей навел его на след хранившегося в старинной усадьбе в Западном Готланде ценного семейного архива и добыл для него разрешение ознакомиться с этими бумагами.

Помещичий дом, или berrgard, о котором идет речь, следует называть Rabak (произносится примерно как «Робек»), хотя данное наименование, кажется, относится ко всему имению. Это здание считается одним из лучших такого рода строений в стране и на помещенной в книге «Suecia antigua et moderna» [1] «Шведская старина и современность» (лат.). гравюре Даленберга, выполненной в 1694 г., его можно видеть почти таким же, каким оно предстает взору туриста в наши дни. Возведенное в самом начале 17 в., оно и материалом — красный кирпич с каменной облицовкой, — и стилем напоминает английские усадебные постройки того же периода. Заложил его вельможа из могущественного рода де ла Гарди, потомки которого владеют им и поныне. Это родовое имя — де ла Гарди — мне еще не раз предстоит упомянуть.