Монтегю Джеймс - Мистер Хамфриз и его наследство

— Во всяком случае, сказал он, извиняясь перед мисс Купер, — в лабиринте вы побывали, а значит, пари с мисс Фосгер выиграли. Я же обещаю вам в скором времени нарисовать надлежащий план, с обозначением всех дорожек.

— Это то, что нужно, сэр, подхватил Клатгерхэм. — План — вещь просто необходимая, без него никак. А то ведь какая может приключиться неловкость: забредет сюда кто, попадет, скажем, под проливной дождь, а назад дороги не найти! Будет блуждать часами, вымокнет до нитки… Можно, конечно, прорубить дорожку прямиком к центру, только тогда это будет уже не лабиринт. Уж не знаю, сэр, вам решать.

— Нет, с этим мы повременим. Сперва я сделаю план и дам вам снять копию. Ну а там посмотрим: возможно, придется подумать и о вашем предложении.

Будучи крайне пристыжен и раздосадован своим фиаско, Хамфриз просто не мог успокоиться, не предприняв в тот же вечер еще одной попытки добраться до центра лабиринта, и его раздражение лишь усилилось оттого, что на сей раз она удалась сразу же, без единого неверного шага. Он даже подумывал о том, чтобы не откладывая взяться за составление плана, но этому помешала надвигавшаяся темнота.

На следующее утро, захватив с собой чертежную доску, карандаши, компас, бумагу и прочее необходимое снаряжение (кое-что нашлось в библиотечных шкафах, а остальное пришлось позаимствовать у Куперов), он — снова без малейших затруднений — вышел к центру лабиринта и разложил там свои инструменты. Однако с началом работы получилась небольшая заминка: дело в том, что его внимание привлекла уже очищенная от ежевики и плюща центральная колонна. Сама каменная опора не представляла собой ничего особенного и напоминала те, на которых обычно располагают солнечные часы. Но вот шар не мог не вызвать интереса. Как уже упоминалось выше, его покрывала тончайшая гравировка из цифр, надписей и изображений, при первом ознакомлении принятых мистером Хамфризом за знаки небесной сферы. Однако ближайшее рассмотрение показало, что эти символы не вполне соответствуют его представлению о подобных вещах. Одно изображение опоясывающий шар по линии, на земном глобусе обозначающей экватор, крылатый змей — Draco — казалось знакомым, но большую часть верхней полусферы занимали распростертые крылья неведомого существа, покоившаяся на полюсе голова коего была сокрыта под прикрепленным к вершине шара кольцом и окружена ободом с различимой надписью princeps tenebrarum [6] Князь тьмы (лат.) . На нижней полусфере имелось пространство, испещренное пересекающимися линиями и отмеченное как umbra mortis [7] Тень смерти (лат.) . Рядом находился горный хребет, а среди гор долина с поднимающимися над нею языками пламени, обозначенная (удивитесь ли вы?) словами vail is filiorum Hinnom [8] Долина сыновей Энномовых ( лат. ), или Геенна, — символическое обозначение конечной погибели грешников (Иеремия 7,31. . И над и под Draco были начертаны фигуры, походившие на обычные изображения созвездий, но все же отличавшиеся от них и, судя по надписям, имевшие иные названия. Обнаженная мужская фигура с воздетой палицей именовалась не Геркулесом, а Каином, другая, погруженная по пояс в землю и простирающая руки, — не Ophiuchus [9] Созвездие Змееносца (лат.). , a Chore [10] Кореи левит, восставший против Моисея и Аарона (Числа, гл. 16). , третья же, подвешенная за волосы к спутанным, как клубок змей, ветвям дерева, являла собой Авессалома. Рядом с последней красовалось изображение человека в долгополом одеянии и высоком головном уборе, стоявшего в центре магического круга на виду у двух ждущих снаружи демонов. Сей персонаж, названный Hostanes magus [11] Маг Остан. (лат.). , Хамфризу знаком не был. Общее впечатление сводилось к тому, что сферу украшают образы прародителей зла, возможно отчасти навеянные творчеством Данте. Сочтя это свидетельством довольно своеобразных вкусов своего прапрадеда, Хамфриз, впрочем, предположил, что тот не стал утруждаться пристальным рассмотрением сего изделия, ибо едва ли оставил бы его под открытым небом на милость дождя и ветра, имей оно в его глазах хоть какую-то ценность. Постучав по металлической поверхности судя по всему, шар был полым, — молодой человек продолжил работу над планом. Примерно через полчаса ему стало ясно, что без разметки на местности дело не пойдет, а потом он размотал взятую у Клаттерхэма бечеву по дорожкам от входа до центра, привязав конец к кольцу на вершине шара. Это позволило сделать до ланча черновой набросок и давало надежду, что к вечеру дело будет сделано. Время шло к чаю, когда в лабиринт заглянул интересовавшийся, как продвигается работа, мистер Купер.