Монтегю Джеймс - Мистер Хамфриз и его наследство

Круговой лабиринт был образован живыми изгородями из тиса, давно не подстригавшегося, а потому чрезвычайно разросшегося и вширь, и ввысь. Всяческие сорняки делали тропки почти непроходимыми: чтобы пробираться по ним, следовало пренебречь царапинами, влагой от росы и жгучей крапивой. Правда, он рассудил, что при таком положении дел за ним останется довольно заметный след, а значит, будет легче найти выход. Хамфриз не припоминал, чтобы ему случалось прежде бывать в лабиринтах, но по мере углубления начал подозревать, что не так уж много потерял. Сырость, сумрак, а также запах примятого подорожника и крапивы не слишком воодушевляли. Однако, во всяком случае, на первый взгляд, лабиринт не выглядел слишком запутанным. Во всяком случае, довольно быстро — невесть куда запропастившийся Купер так и не появился он добрался до самого центра. А добравшись, был вознагражден за царапины и промокшие ноги, обнаружив нечто, показавшееся ему сначала солнечными часами. Однако стоило раздвинуть ежевику и плющ, как стало ясно, что посреди лабиринта установлено весьма необычное сооружение. Оно представляло собой каменную колонну высотой около четырех футов с находившимся на вершине металлическим — судя по зеленой патине, бронзовым или медным, — покрытым тончайшими гравированными изображениями и надписями шаром. Беглого взгляда на изображенные фигуры хватило Хамфризу, чтобы понять, что он видит перед собой одну из тех таинственных штуковин, которые принято именовать небесными сферами и рассмотрение коих еще никогда и никому ничуть не добавило действительных знаний о небесах. Однако (по крайней мере в лабиринте) было уже слишком темно, чтобы изучить любопытную находку как следует, к тому же снаружи донесся голос пришедшего наконец Купера. Окликнув его, Хамфриз предложил ему двигаться к центру лабиринта по протоптанному следу, и вскоре тот, продираясь сквозь сорняки, как слон сквозь джунгли, тоже добрался до центрального круга. Запыхавшийся и смущенный мистер Купер принялся извиняться за задержку, вызванную, как оказалось, тем, что ему так и не удалось найти ключ.

— Ну надо же! — воскликнул он в обычной своей патетической манере. — Вы, сэр, успешно проникли в самое сердце тайны без посторонней помощи и, как говорится, презрев препоны. А ведь надо полагать, нога человека не ступала сюда лет тридцать, а то и сорок. Мне, во всяком случае, здесь бывать не доводилось. Недаром в старой пословице говорится, что есть места, куда праведному путь заказан…

Хамфриз, за время недолгого знакомства успевший узнать Купера достаточно хорошо, смекнул, что тот отпустил свою реплику без задней мысли, а потому вместо ответной ремарки предложил пойти в дом и выпить по чашке чая, после чего его спутник сможет, как и обещал, вернуться к жене и дочери. Выйдя из лабиринта, оба испытали почти одинаковое облегчение.

— Есть ли у вас хоть какие-нибудь соображения насчет того, почему дядюшка держал лабиринт запертым? — поинтересовался Хамфриз но дороге к дому.

Купер остановился, и стало ясно, что он намерен произнести целую речь.

— Мистер Хамфриз, вздумай я утверждать, будто обладаю какой-либо существенной информацией но интересующему вас вопросу, это было бы недопустимым и бессмысленным искажением истины. Приступив к выполнению своих обязанностей, а сие событие состоялось лет восемнадцать тому назад, этот лабиринт пребывал точь-в-точь в таком состоянии, в каком застали его вы, и вопрос о нем, на моей памяти, поднимался лишь единожды. Как раз тот случай и упоминала моя дочь. Леди Уордроп — прошу учесть, что я не хочу сказать о ней ничего дурного, — прислала письмо с просьбой разрешить ей осмотреть лабиринт. Мистер Уилсон показал мне его — письмо вполне учтивое, какого и следует ждать от дамы из подобного общества, — и сказал:

— Купер, мне бы хотелось, чтобы ответ от моего имени послали вы.

— Разумеется, мистер Уилсон, — ответил я, потому как действовать в качестве его секретаря было для меня не внове, — но что именно мне надлежит ответить?

— Ну, — говорит он, передайте леди Уордроп мои заверения в совершеннейшем к ней почтении и сообщите, что если этот участок будет когда-либо приведен в порядок, я буду счастлив предоставить ей первой возможность его осмотреть, однако, поскольку он пребывает в небрежении и уже много лет как заперт, она весьма обяжет меня не настаивая в дальнейшем на своей просьбе.

Таково, мистер Хамфриз, было последнее слово вашего дядюшки по данному поводу, и добавить что-либо заслуживающее внимания, свыше моих скромных возможностей. Разве только, Купер все-таки нашел, что добавить, возможно, так, во всяком случае, мне кажется, мистер Уилсон не слишком жаловал все, связанное с памятью его деда, того самого, который этот лабиринт и устроил. То был особенный человек, путешественник и большой оригинал. В нашей приходской церкви вы сможете увидеть табличку в его память, установленную, правда, уже спустя немало времени после его кончины.