Юрий Кургузов - Кольцо Изокарона

Мы носили волосы до пояса, а перед поединками заплетали их в косу и трансформировали, если вам понятно, о чем говорю, энергетику собственного тела и окружающего пространства, направляя ее в эту косу. И коса в момент удара становилась как железная палка. Удар по руке — рука может сломаться. По голове — не исключено сотрясение мозга. Я часто убегал в горы и плакал там от боли и бессилия.

— Но не мог же такой кошмар продолжаться вечно?!

Мой удивительный собеседник усмехнулся:

— А он и не продолжался вечно — лишь до тех пор, пока один местный браконьер, русский мужик Пантелей, не застрелил барса. Точнее — барсиху. Я как раз был в горах, когда прогремел выстрел. Забравшись на плато, я видел, как Пантелей снимал со зверя шкуру, как потом вместе с собаками ушел. И только собрался слезать, но услышал писк — в расщелине лежал и пищал крошечный пятнистый комочек. Я сунул барсенка под рубаху и принес домой. Он, похоже, только родился и ничего не ел. Когда он начал сосать мои пальцы, я догадался, что нужно сделать: сбегал в ближайшую русскую деревню за соской, и в тот день мой звереныш высосал целую бутылку молока. Как я был счастлив — не передать!

И вот мой барсенок начал расти не по дням, а по часам и стал моим самым верным и лучшим другом. Он относился ко мне так, как ни одна собака не относится к своему хозяину. Я разговаривал с ним, знал, чего ему хочется, а порой и сам говорил барсу, что мне от него нужно. И вот однажды, когда старшие ученики в очередной раз принялись меня задирать, барс напал на них и некоторых изрядно покалечил. Я боялся, что меня после этого выгонят из святилища, но обошлось: видимо, будучи в курсе моих непростых взаимоотношений со старшими учениками, Учитель посоветовал только быть впредь со зверем поосторожнее. А через пять лет он торжественно объявил о получении мной первого имени колдуна: Посвященный — Золотой Барс.

— Поразительно, — прошептал я, и Горный Учитель опять снисходительно улыбнулся:

— В свое время я тоже удивлялся взаимопониманию, которое установилось между мной и зверем. Но Учитель объяснил, а позже я нашел подтверждение в книгах по биологии: существует такой зоопсихологический феномен (ученые называют его импринтинг): если вы животное, которому нет еще трех дней от роду, засунете за пазуху, то оно будет помнить вас всю жизнь и считать за брата. В этом и крылась причина трогательного отношения ко мне моего барса. А вернее — барсов. Век зверя, увы, короче, нежели у людей.

— Н-да, — не слишком тактично протянул я. — И с людьми ваши отношения складывались, похоже, не так гладко, как с животными.

Его взгляд посуровел.

— Не сказал бы. Люди встречаются разные, и, соответственно, разное у меня к ним отношение. Я много времени провожу в путешествиях, бываю в разных странах и практически никогда не позволяю себе… ну, может, за исключением крайних случаев, применять то Знание и ту Силу, которыми владею. А общаться мне и дома приходилось, конечно, с самыми разнообразными личностями. Через мои владения проходят тувинские и монгольские ламы, китайские и тибетские монахи, индийские йоги, арабские дервиши, русские колдуны, дважды рожденные, воины-невидимки…

— Господи! — не удержался я. — Веселая публика! И кто же из них произвел на вас самое большое впечатление?

Он поморщился как от зубной боли:

— Не люблю иметь дело с "черными", какой бы национальности и направления они ни были. Раз меня вызвал на состязание маг-черношапочник, и мы по очереди демонстрировали друг другу то, что вы называете чудесами. Он был очень сильным магом, и в какой-то момент я подумал, что проиграю, но он вдруг… просто исчез и больше уже не появился. Я выиграл.

Среди этих типов есть очень опасная категория — воскрешатели. Они оживляют мертвецов. Но не всех, а в основном молодых. В ночь после похорон приходят на могилу и, если чувствуют, что покойника можно "вернуть", выкапывают его и оживляют с помощью жизненной энергии, превращая в зомби. Однажды в буддийском монастыре я встретился с такой…

Во двор монастыря вбежала молодая девушка, за которой гнался всадник. Девушка бросилась мне в ноги и, рыдая, стала молить о помощи. На ее крики сбежались все монахи монастыря, человек пятьдесят, но, видимо, узнав всадника, страшно перепугались и боялись за нее заступиться. Всадник же гневно требовал отдать ему девчонку.

— И отдали?!

Горный Учитель осклабился:

— Еще чего! Знаете, по восточной традиции, если вы можете достойно ответить, а противник в течение минуты не найдет, что сказать, то он должен уйти. Я сказал "черному" по-монгольски: "Будда и мои боги располагают, чтобы девушка осталась в этом монастыре". Он долго молчал, а потом схватил поводья и мгновенно исчез.