Юрий Кургузов - Кольцо Изокарона

Потом, конечно, несколько подустали и успокоились, но, честное слово, для себя я так окончательно и не решил, что же за фрукт этот Лугар и какое место стоит (или не стоит) отводить ему в моих планах. С одной стороны, он вполне убедительно производил впечатление битого жизнью, не слишком счастливого, но всячески бодрящегося, скрывающего под маской добродушного и не очень умного толстяка свои беды и невзгоды человека, — но с другой… С другой, под этой же самой маской вполне могло прятаться и нечто совсем иное — то, названия чему я еще не определил и что нет-нет да и мелькало в его маленьких голубых поросячьих и вроде бы совершенно безобидных глазках.

А прощаясь, Лугар еще раз здорово удивил. Возможно, в течение обеда он на эту тему что-нибудь и говорил, да я пропустил мимо ушей, а возможно, и нет, но с чего-то я вдруг решил напоследок блеснуть великосветскостью манер и выразил сожаленье, что вот не удостоился, увы, чести познакомиться с мадам Лугар, однако в ближайшем будущем надеюсь…

— В ближайшем не надейтесь, — оборвал он меня. — С мадам Лугар на этом свете вам уже навряд ли удастся встретиться, молодой человек. — И, в ответ на мой недоуменно-скорбный взгляд, вполне будничным тоном пояснил: — Ее убили.

— "Убили"?.. — пробормотал я.

— Совершенно верно, — кивнул он. — Ее убили во Франции, сударь, в том маленьком провинциальном городке, где мы раньше жили.

— Но за что?! — едва ли не вскричал я. — И кто?

Лугар безвольно пожал плечами:

— Люди. К сожалению, люди очень часто бывают невежественны, тупы и злы. И вот однажды им взбрело в голову, что Рашель — ведьма.

— Ведьма?.. — только и смог выдохнуть я, а Лугар, снова с видом полной покорности судьбе, кроткий как агнец, подтвердил:

— Ведьма, сударь. — Потом немного помолчал и тихо добавил: — Да знаете, я их не слишком-то и виню: мы с женой действительно были там, среди темных и глупых обывателей, белыми воронами.

— А… убийц осудили? — несмело спросил я.

— Да, естественно, но… — Он замялся. — Знаете, юноша, судить таких, конечно же, надо, просто необходимо — хотя бы для того, чтоб другим неповадно было, — да вот только обвинять по большому счету… — Лугар снова помолчал. — Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду? Ведь если как следует вдуматься и разобраться… весь мир действительно наполнен оборотнями…

Я открыл было рот, хотя, ей-ей, не знал, что сказать этому странному, очень странному типу, но он уже коротко кивнул и поспешно присоединился к Лилит, которая ожидала его за воротами Волчьего замка. Через минуту оба оригинальных гостя скрылись из виду.

Об этом нашем прощальном разговоре с Лугаром Каролине я ничего не сказал.

И вот я выбрался ночью из замка, прихватив револьвер и кочергу, и быстро приближался теперь к старой мельнице. Зачем я это делал? Понятия не имею. Твердо знал только одно: бездействовать и сидеть сложа руки я не имел больше ни сил, ни желания, ни, кажется, права.

Деревня не город, по части освещения — с этим здесь туго. И потому если бы не Луна и точно усыпанное крошевом зеркальных осколков звезд небо, я вполне мог бы воткнуться лбом не только в стену заброшенного ветряка, но даже и в колонну собора Святого Петра, вздумай тому по какой-то высшей прихоти вседержителя именно в этот день и час оказаться вдруг на моей военной тропе. Но вот, однако, Луна…

Нет-нет, я вовсе не собираюсь повторяться и в миллионный со дня изобретения изящной словесности раз наворачивать затертые штампы и эпитеты типа "среброликая" или "царица тьмы", но должен заметить, что и в самом деле бывают ведь такие ненормальные ночи, когда из надоевшего и набившего оскомину еще со школьной скамьи "спутника" она самым непостижимым, волшебно-мистическим образом вдруг берет да и превращается прямо на ваших изумленных глазах в наизагадочнейшую изо всех загадок — воистину Среброликую Царицу Тьмы…

Но мы отвлеклись.

Итак, я приблизился к мельнице и, обойдя ее кругом, увидел полускрытый деревьями и густыми зарослями кустарника большой дом. И не "сельский" — дом был в два этажа, хотя и деревянный, и весь его облик, насколько я мог судить при свете ночных небесных тел, говорил о том, что при постройке его явно не обошлось без хоть какого-нибудь да архитектурного проекта.

Сначала я этому удивился, однако уже через секунду вспомнил, что мельники, как правило, сельские богатеи и ничего странного в том, что дом сей разительно отличается от прочих крестьянских изб, нет. А еще через секунду вспомнил и то, что, по многим свидетельствам и народным поверьям, мельники куда чаще прочих смертных якшаются со всякой нечистою силой, а на мельницах, как говорят сказочники и ученые-этнографы, черти муку мелют и проч., - и мой исследовательский пыл несколько приугас.