Роман Дремичев: Месть мертвеца [СИ]

«Быстрее, пока он не очухался, быстрее,» — звенело у меня в голове, но куда я бежал, и что там ждет меня, я и сам не знал. В висках стучало, в горле застрял сухой ком, так что было больно глотать, но это меня сейчас мало волновало. Я обогнул болтающуюся лестницу и подбежал ко второй двери. Она была не заперта. Я повернул ручку и только тогда оглянулся назад. Живой труп медленно поднимался из груды щепок, со злостью уставившись на меня. Не выдержав силы его взгляда, я юркнул за дверь. Сразу за ней была деревянная лестница, ведущая наверх, на второй этаж. Я быстро проскользнул по ней, не замечая скрипа старых ступеней, и предстал перед еще одной дверью, обитой железом с нанесенными на него узорами. Это была первая целая, если можно так сказать, почти новая дверь, встретившаяся мне в этом доме.

Распахнув ее, я вошел внутрь и очутился в маленькой тесной комнатке. Справа от меня стояла хорошо убранная детская кроватка, а слева какое-то странное несимметричное сооружение из старых гнилых досок, что-то скрывающее внутри. Я хотел было подойти и посмотреть что там (почему-то в эти мгновения я совсем забыл о преследователе), но тут мое внимание привлек портрет маленькой девочки, висевший прямо передо мной на стене, покрытый толстым слоем пыли. Красивый ребенок лет пяти со светлыми волосами нежился на зеленой траве, ласково улыбаясь мне, чуть прищурив темные глаза. Я замер на месте, вглядываясь сквозь пыль в ее лицо.

И вдруг за моей спиной раздались тяжелые шаги. Я резко обернулся, охваченный ужасом. Порывы сильного, сбивающего с ног ветра ударили мне в лицо, глаза заслезились, стало трудно дышать. Чьи-то ледяные пальцы сомкнулись на моей шее, и сквозь ветер я сумел разглядеть белый череп мертвеца, пытающегося меня безжалостно убить.

— А-а-а, — неистово закричал я, и тут же захлебнулся своим криком, застрявшем в стиснутом горле — ледяные руки все сильнее сжимали мою шею, приближая миг смерти. Я почувствовал смрадное, выворачивающее внутренности дыхание, какой-то шелест раздался над головой и чей-то скрипучий голос, словно из небесной дали, произнес: Здесь тебя ждет лишь смерть! В глазах у меня потемнело, и я провалился во мрак, продолжая безумно кричать.

— А-а-а, — как обезумевший продолжал орать я… и вдруг понял, что проснулся. Еще полностью не осознавая где я и что происходит вокруг, я испуганно огляделся по сторонам. Все тело было покрыто липким холодным потом, руки предательски дрожали, в голове словно гудел рой рассерженных пчел.

Я увидел испуганные лица Френсиса, моего брата, и Реджинальда, лучшего друга нашей семьи. Они держали меня за руки и старались словами успокоить мой страх. Оказывается, я был в карете, но, убей меня бог, не мог вспомнить, как попал в нее. А все, что меня так напугало, было лишь сном, обычным кошмаром растревоженного мозга. Поняв все это, я облегченно вздохнул и расслабился.

Мои спутники не отпускали меня, все еще чего-то опасаясь. Видимо я бился во сне и доставил им несколько неприятных минут, раз они так заботились обо мне. Они глядели на меня настороженно испытывающим взглядом. И я поспешил успокоить их.

— Все в порядке, — просипел я, тяжело дыша, и упал на спинку сиденья экипажа, стучавшего обитыми железом колесами по кирпичам мостовой вторя цокоту подкованных копыт лошади. — Со мной все хорошо.

Брат и Реджинальд, хоть и не совсем еще доверяя моим словам, заметно успокоились, но все еще как-то странно смотрели на меня.

— Ну и напугал же ты нас, — с улыбкой произнес Френсис. — Мы с Реджинальдом не могли понять, что же с тобой происходит. Спал себе спокойно и вдруг как начал неистовствовать… Жуть. В тебя словно бес вселился. Да еще что-то кричал непонятное…

— Да, мы очень испугались за тебя, — подтвердил друг семьи. — Мы так долго ехали и все было в порядке, и вдруг такое, ни с того ни с сего… Долгая дорога утомляет, особенно если нервы ни к черту. Вот мой дядя, сэр Килпатрик, когда был таким же юным, как и ты, тоже отправился в …

Френсис грозно взглянул на него, раздраженно сведя брови к переносице, останавливая поток истории. Реджинальд, заметив это, запнулся на слове и замолчал. Он мог говорить о разных приключениях своих предков целыми часами, беспрестанно восхваляя свой род, а брат — он всегда заботился обо мне, так как был старше — решил, что сейчас не время для нелепых историй и мне нужен покой.

Они оба вновь вопросительно взглянули на меня.

— Со мной действительно все в порядке, — еще раз, уже даже изобразив на губах подобие измученной улыбки, и более утвердительно сказал я. — И нечего на меня так смотреть.