Роман Дремичев: От смерти не уйти… [СИ]

Справа от меня лежал худенький сержант, грудь его была туго перевязана. Он спал, но постоянно дергался и вскрикивал во сне, громко чмокая сухими губами.

Из дальней комнаты, скрытой за алтарем, раздавались дикие крики боли. Там была операционная, где врачи-хирурги латали тех, кто в этом нуждался — отрезали все, что можно, чтобы спасти то, что еще возможно.

Суматоха лечебницы так вскружила мне голову, что я почувствовал тяжесть, уронил ее на подушку и моментально заснул крепким сном — жестокость боев и напряжение последних часов дали о себе знать.

Спал я не долго. Проснулся, когда яркое оранжевое солнце уже медленно исчезало за горизонтом. Жаль, что здесь этого не было видно. Сквозь пыльные окна церкви лишь с трудом пробивался рассеянный свет его последних на этот день лучей. Я увлеченно, словно завороженный, смотрел, как одинокий лучик медленно поднимается по обшарпанной стене. Его свет притягивал и манил меня. А голова словно бы опустела. И весь мир опаленный войной и болью отошел на дальний план. Все мысли и страхи оставили меня — только этот, словно еще живой, лучик завладел всеми моими чувствами.

Так, не отрываясь, я и смотрел на него, пока он не добрался до самого верха и, мигнув на прощанье, не погас. И наступила тьма. В зале уже зажигали огни — факелы у дверей и свечи на подоконниках и старых тумбах, стоящих у стен. По стенам заплясали в странных танцах немые тени. Неясный образ возник над крестом.

Странное чувство вдруг посетило меня, словно здесь на кровати в госпитале был не я, а лишь маленькая частичка меня присутствовала в зале, придя посмотреть с высока на страдания людей. Я чувствовал на себе чьи-то жадные, страстные взгляды. По коже у меня пробежала дрожь, по спине проскользил холодок страха. Я почувствовал, как вспотели ладони, но не выказал своего напряжения ничем. Зевнул и непринужденным взглядом окинул помещение и вновь холод пронзил мое тело. На меня со всех сторон смотрели десятки озлобленных глаз. Я едва не подавился зевком от увиденного и в ужасе уставился на больных. С ними, пока я спал, произошли странные изменения. Их забрызганные кровью и забинтованные тела покрывались серой жесткой шерстью, как у диких псов с далекого севера (хоть я и не видел их никогда в живую, но по картинкам в атласах имею представление об их облике). Челюсть заметно удлинилась, нависнув над грудью, обнажив в страшном оскале кривые острые зубы. Носы почернели и загнулись крючком, брови набухли, совсем скрыв глаза в больших провалах орбит. Из глоток рвались шипение и злобный рык. Руки удлинились и на концах пальцев заблестели острые когти, способные рвать живую плоть, словно масло.

От увиденного у меня глаза на лоб полезли. Невозможно, этого не может быть! Я вскрикнул от охватившего меня ужаса, и паника почти проникла в мое сердце.

Вокруг столпились оборотни. И я был совсем один среди них. Совсем один!

Медленно нежить стала слезать со своих коек и приближаться ко мне. Их руки потянулись к моему горлу. Я обернулся. Все, кто был в зале окружили меня плотной стеной, отрезая от любой возможности к бегству. И ждала меня не завидная участь. Стать пищей для выползших из мрака тварей. В тот момент я даже не задумывался, а что же стало с людьми, с теми, кто несколько часов назад пытался обрести себя, на простынях этой больницы борясь за свою жизнь. Мне было не до того.

Но я все-таки был солдатом, воином и инстинкты возобладали в моем теле над страхом. И спрыгнув на пол, я огляделся в поисках хоть какого-нибудь оружия. Сунулся было под кровать, но оттуда на меня выскочил маленьких лохматый, что твой пес, оборотень без левой руки, страшно вереща и скаля слюнявую пасть. Я размахнулся и со всего маху впечатал ему кулаком по звериной морде, отправив его обратно под кровать. Тот дико заверещал, брызнула кровь из разбитого носа, но больше он не показывался.

А оборотни приближались. Мой сосед слева уже навис надо мной и его руки касались моей плоти. Развернувшись, я вдарил ему ногой прямо в пах (сейчас не до церемоний, лишь бы спастись), отчего он согнулся пополам и рухнул на холодные плиты пола. Я подхватил его упавший костыль и тут же врезал им одному из ближайших оборотней в лоб, разбив ему голову. Он упал, даже не пискнув, и остался лежать на полу, закатив глаза, без движения.

Кто-то попытался напасть на меня сзади. Грязные пальцы облапили мою шею и сдавили ее. Ударом локтя в живот, я заставил оборотня отцепиться от меня и, повернувшись, вмазал ему что было сил костылем. Демон, лишь жалобно пискнув, перелетел через кровать, сбив с ног троих своих сородичей. Жалобно завывая и держась за разбитый глаз, он медленно куда-то уполз.