Стивен Кинг - Рок-н-рол никогда не умрет

Пока не пока алея ни один из более знаменитых жителей города. Разумеется, им сейчас не до этого. Закончив свою дневную работу, они собрались за кулисами, прихорашиваются и проверяют, в какой момент вступать со своими номерами. Короче говоря, готовятся к вечернему по-настоящему большому шоу.

Кларк остановился, пройдя примерно четверть расстояния по центральному проходу, заросшему травой. Дуновение вечернего ветерка спутало его волосы, и Мэри показалось, что они выглядят сухими, как солома. На лбу Кларка и вокруг его рта появились морщины, которых она никогда раньше не замечала. Кларк выглядел так, словно после ленча в Окридже похудел фунтов на тридцать. Парня, переполненного тестостероном, не было и в помине. Мэри показалось, что он исчез навсегда. Она решила, что это ей безразлично.

Между прочим, милая крошка, как ты сама выглядишь, а?

— Где тебе хочется сесть? — спросил Кларк. Его голос стал тонким, в нем звучало безразличие — голос человека, который все еще верит, что это ему снится.

Мэри заметила официантку с лихорадкой на губе. Она сидела у центрального прохода четырьмя рядами дальше, одетая теперь в светло-серую блузку и хлопчатобумажную юбку. На плечи она набросила свитер.

— Вон там, — сказала Мэри, — рядом с ней. — Кларк повел ее в указанном направлении, не задавая вопросов и не возражая.

Официантка оглянулась на Мэри и Кларка, и Мэри увидела, что ее глаза прекратили свое безостановочное движение, что было гораздо приятней. Через мгновение она поняла причину: девушке ввели большую дозу наркотика.

Мэри опустила глаза, не желая снова встретить этот безразличный взгляд, и увидела на левой руке официантки большую белую повязку. С ужасом Мэри поняла, что по крайней мере один, а может, и два пальца у нее удалены.

— Привет, — сказала девушка. — Меня зовут Сисси Томас.

— Здравствуйте, Сисси. Я — Мэри Уиллингем. Это мой муж, Кларк.

— Рада познакомиться, — ответила официантка.

— Но ваша рука… — Мэри замолчала, не зная, что сказать дальше.

— Это работа Фрэнки. — Сисси говорила с полным равнодушием человека, едущего на розовой лошадке по улице грез. — Фрэнки Лаймона. Все говорили, что он, когда был жив, был самым приятным парнем, которого вы пожелаете встретить. Только здесь он стал таким злобным. Фрэнки был одним из первых… одним из пионеров, можно сказать.

Я не знаю этого. Я хочу сказать, что не знаю, был ли он когда-нибудь приятным. Сейчас он хуже кошачьего дерьма.

Но мне все равно. Я только хотела, чтобы вы сумели уехать, и готова сделать это снова. К тому же Кристэл хорошо заботится обо мне.

Сисси кивком указала на медсестру, которая перестала смотреть на звезды и теперь глядела на них.

— Кристэл очень хорошо заботится обо мне. Она и вам даст наркотиков, если захотите, — чтобы получить наркотики в этом городе, не обязательно терять пальцы.

— Мы с женой не употребляем наркотики, — высокомерно объявил Кларк.

Сисси молча посмотрела на него и через несколько мгновений заметила:

— Будете употреблять.

— Когда начинается шоу? — Мэри чувствовала, что скорлупа шока начинает исчезать, и это чувство ей совсем не нравилось.

— Скоро.

— Оно долго продолжается?

Сисси молчала почти целую минуту, и Мэри собралась было повторить вопрос, думая, что девушка или не расслышала его, или не поняла, когда Сисси ответила:

— Очень долго. Я хочу сказать, что шоу заканчивается к полуночи, так бывает всегда, таково постановление муниципального совета. И все-таки… они продолжают его еще долго. Ведь здесь само понятие времени совсем иное. Оно может продолжаться… ну, я не знаю… я думаю, если парни действительно разойдутся, иногда шоу продолжается год или даже больше.

Холодный серый мороз пополз по рукам и спине Мэри. Она попыталась вообразить, как это можно высидеть рок-концерт, продолжающийся год, и не смогла. «Это сон, и ты сейчас проснешься», — сказала она себе, но эта мысль, достаточно убедительная, когда они стояли, внимая Элвису Пресли под лучами солнца у «Волшебного „автобуса“, теряла теперь свою силу и достоверность.

— Если бы вы поехали по этой дороге, все равно никуда бы не приехали, — сказал им Элвис. — Она никуда не ведет и кончается в болоте Ампква. Там нет дорог, одни тропинки. И зыбучий песок. — На этом он сделал паузу. Стекла его очков сверкали в вечернем солнце подобно темным отверстиям печей. — И кое-что еще.

— Медведи, — добавил откуда-то сзади полицейский, который мог быть Отисом Реддингом.