Диана Удовиченко - Эффект преломления

Так никто и не узнал о той истории, никто не увидел одинокую могилу в лесу. Только через неделю в замок пришли из соседней деревни три крестьянина с женами.

– Где наши дочери? – спрашивали они, стоя посреди замкового двора. – Пропали девки. Вот, узнать мы пришли, все ли у них ладно.

К крестьянам вышла Дарволия, строго произнесла:

– Умерли они. Болели сильно. Ступайте прочь.

– Ой, горюшко! – заголосила одна из женщин. – Да как же умерли?! Как болели? Моя Анка здорова была, что твоя кобыла!

Вторая подхватила, завыла третья. Мужья их молча утирали глаза. Замковая челядь пробегала мимо горюющих родителей, отводя взгляды – всем было жалко девок, и слуги знали, что происходит в графском жилище, да боялись сказать. Только цыгане смотрели без сочувствия, еще и скалились, кривили смуглые лица, передразнивая несчастных.

– Ладно уж, здорова. Сегодня здорова, завтра заболела, – проворчала Дарволия, – нате вот вам, на помин…

Она сунула каждой женщине в руку по золотой монете. Слезы стали иссякать: для полунищих крестьян это были огромные деньги.

– Хоть могилку покажите, – всхлипнула одна из матерей.

– Нельзя. Госпожа запретила, – мольфарка махнула рукой. – Ступайте с богом.

Крестьяне ушли, зато по деревням поползли новые слухи, один другого страшнее. Да и как людям было не говорить, если вскоре после исчезновения трех служанок госпожа выздоровела, стала краше и моложе прежнего?

– Как она так умудрилась? – удивлялась Пирошка. – Ведь не девочка уж.

– Как-как… выпила из девок кровь и жизнь, и снова молодая стала, – отвечала Агнешка.

Больше ни смертей, ни исчезновений в замке не случалось. Постепенно люди успокоились, однако говорить не перестали.

А в конце месяца случилось то, чего с нетерпением ждала Эржебета. Рано утром графиня проснулась от цоканья конских копыт по камню, зычных мужских криков и грубого смеха. Счастье затопило душу, когда Эржебета узнала голос Ференца.

Накинув шаль прямо на рубаху, подбежала к окну. Он уже соскочил с коня, рассматривал повозку, с которой что-то выгружали. Видно, трофеи боевые. Вокруг гарцевали гайдуки.

Сердце рвалось к любимому – едва птицею не выпархивало из груди. Побежала бы, не чуя ног, кинулась на шею, прижалась бы…

Не стала. Негоже графине простоволосой бегать, подобно деревенской девке. Хлопнула в ладоши:

– Одеваться! Причесываться! Стол собирать!

Прославленного в боях супруга положено встречать при полном параде, за богато накрытым столом. Только вот Ференц не желал признавать правил. Смеющимся голосом кричал:

– Эржебета! Выгляни на миг, душа моя!

Она не выдержала, снова побежала к окну, хихикая, как девчонка. За нею спешила служанка, придерживая на весу длинные черные пряди, которые расчесывала.

– Смотри, Эржебета, какие подарки я тебе привез за рождение дочери!

Слуги вытаскивали из повозок тяжелые сундуки, ставили под окно, распахивали прямо во дворе. Блестело под утренним солнцем золото, переливалась серебряная и золотая утварь, радовали глаз пушистые меха, дорогие шелка и парча, сверкали драгоценные камни…

– Это все тебе, любимая! – широко раскинув руки, кричал счастливый Ференц.

Эржебета улыбалась, а на глазах выступили слезы. Вернулся. Не нужны ей никакие подарки, лишь бы он всегда возвращался с войны…

– А это, любимая! Смотри! Никогда ты такой штуки не видела!

Возле Ференца стояла странная вещь – будто железный футляр, ростом с человека. Граф распахнул его – Эржебете предстало утыканное острыми шипами, покрытое ржавыми пятнами нутро.

– Что это? – звонко крикнула она.

– Железная дева! Для пытки! Вот ослушается тебя служанка – сунь ее туда и посмотри, что случится! – хохотал граф.

– Это надо ж, чего удумал кровопийца, – тихо проговорила Агнешка, которая вместе с Пирошкой оказалась во дворе и застала приезд Ференца.

– Ох, Агнеша, да неужто нас еще и этим мучить будут?

– Даже не сомневайся! Видела же ты, как лидерка проклятая трех девок насмерть запытала? И еще скольких теперь запытает…

Один из всадников, сопровождавших Ференца, спешился, неслышно подошел к служанкам, остановился за спиной, и теперь внимательно слушал их разговор.

Наконец Агнешка, что-то почуяв, обернулась. Ойкнула, покраснела, побежала прочь. За нею ушла и Пирошка.

Дьёрдь Турзо задумчиво глядел им вслед, пытаясь понять, что из услышанного правда, а что – ложь.

Владивосток, май 2012 года