Роберт Маккаммон - Лебединая песнь. Последняя война

Сестра Ужас встала, закинула сумку на плечо за ремень и покинула нору. Она двинулась назад по туннелю, освещаемому смутным синим мерцанием аварийных ламп и надеялась, что ей повезет найти сегодня сосиску. Она обожала сосиски, обильно приправленные острой вкусной горчицей.

Туннель внезапно затрясло.

Она услышала треск ломающегося бетона. Синие лампы погасли, стало темно, потом они вновь вспыхнули. Послышался шум, похожий на вой ветра или уходящего поезда метро, несущегося над головой. Синие лампы продолжали разгораться, пока свет их не стал почти слепящим, и Сестра ужас прищурилась от их сияния. Она сделала еще три неверных шага вперед; аварийные лампы стали лопаться. Она подняла кверху руки, чтобы защитить свое лицо, почувствовала, как осколки стекла бьют по ее рукам, и с неожиданной ясностью подумала: Кто-то мне за это ответит!

В следующее мгновение весь туннель резко метнулся в сторону, и Сестра Ужас свалилась в поток грязной воды. Куски бетона и каменное крошево сыпались с потолка. Туннель метнулся в противоположную сторону с такой силой, что Сестра Ужас подумала, не оторвались ли у нее внутренности, а куски бетона стучали по ее голове и плечам, в то время как ноздри оказались забиты песком.

— Господи Иисусе! — закричала она, готовая задохнуться. — О, Господи Иисусе!

Сверху посыпались снопы искр, стали отрываться кабели. Она ощутила, что воздух насытился влажным паром, и услышала сильные удары, словно над ее головой раздавалось топанье бегемота. Поскольку туннель швыряло и толкало, Сестра Ужас прижала к себе сумку, удерживая равновесие при выворачивающих внутренности толчках, крик рвался наружу сквозь ее стиснутые зубы. Струя жара пронеслась мимо нее, едва не лишив ее дыхания. — Боже, помоги! — мысленно кричала она, почти задыхаясь. Она услышала, как что-то хрустнуло, и почувствовала вкус крови, потекшей у нее из носа. Я не могу дышать, о любимый Иисус. Я не могу дышать! Она схватилась за горло, открыла рот и услышала, как собственный сдавленный крик улетает от нее через трясущийся туннель. Наконец ее измученные легкие втянули глоток горячего воздуха, и она легла, скорчившись на боку, в темноте, тело ее сотрясали судороги, а мозг отупел.

Дикая тряска туннеля прекратилась. Сестра Ужас то теряла сознание, то приходила в себя, и сквозь это изнеможение пришел издалека словно бы рев уходящего подземного поезда.

Только теперь он усилился.

— Вставай! — приказала она себе. Вставай! Грядет Судный День и Господь приехал в своей колеснице, чтобы забрать праведников в Царство Божие.

Но более спокойный и ясный голос раздался, возможно, из тьмы ее памяти, и сказал:

— Вот дерьмо! Что-то паршивое здесь происходит!

— Царство Божие! Царство! Царство! — думала она, стараясь пересилить злой голос. Она села, вытерла кровь с носа и потянула сырой, душащий воздух. Шум уходящего поезда все нарастал. Сестра Ужас почувствовала, что вода, в которой она сидела, стала горячее. Она взяла свою сумку и медленно поднялась на ноги. Вокруг было темно, и когда Сестра Ужас стала ощупывать стены туннеля, ее пальцы ощущали безумное переплетение щелей и трещин.

Рычанье еще больше усилилось, воздух стал накаляться. Бетон под ее пальцами вызывал такое же ощущение, как горячая мостовая в августовский полдень, когда на солнце на ней можно было зажарить яичницу.

Далеко в глубине туннеля вспыхнул оранжевый свет, это было похоже на фары несущегося поезда метро. Туннель опять начало трясти. Сестра Ужас застыла, глядя туда, лицо ее напрягалось по мере приближения света, который разгорался и из которого вырывались раскаленные добела полосы красного и багрового.

Она поняла, что это было, и застонала, как попавшее в капкан животное.

Стена огня неслась по направлению к ней вдоль туннеля, и она почти ощутила поток воздуха, всасываемого в нее, словно бы в пустоту. Менее чем через минуту она настигнет ее.

Транс слетел с Сестры Ужас. Она повернулась и побежала, плотно прижимая к себе сумку, ее туфли шлепали по дымящейся воде. Она перескакивала через поломанные трубы и отбрасывала в стороны упавшие кабели с отчаянием обреченного. Оглянувшись, она увидела пламя, из которого вылетали белые щупальца, которые выстреливались в воздух как бичи. Всасывающий вакуум затягивал ее, пытаясь загнать в огонь, и когда она кричала, воздух обжигал ее ноздри и затылок.

Она чувствовала запах горящих волос, ощущала, как ее спина и руки покрываются волдырями. Оставалось возможно не более тридцати секунд до того, как она воссоединится со своим Господином и Повелителем, и ее изумляло, что она не готова и не хочет этого.