Саймон Кларк: Тьма сгущается

– Нет, не смей!.. Не смей, чтоб тебя!

Резко взвизгнули шины. Машина ракетой сорвалась с места. На какой-то безумный миг ей показалось, что удастся догнать, но машина, резко набирая скорость, умчалась в темноту. Только свет фар мелькал между холмами.

– Ублюдок!

Ноги вдруг ослабли, но она продолжала бежать, чувствуя за спиной приближение темной тяжелой силы.

Губителя.

Под ногами разлетались облачка пушинок одуванчиков, швы трусиков натирали в паху, в горле горел огонь.

“Изгородь!” Ослепшие глаза различили ее только тогда, когда она с разгона врезалась в проволоку.

В легкие словно залили расплавленной пластмассой. Она нащупала ногой нижнюю перекладину.

Подтянулась на вторую и перекатилась головой вперед, рухнула на землю и на четвереньках поползла к тонким придорожным деревцам.

КРАК!

Изгородь рухнула плашмя, столбы переломились над самой землей.

Над проломом – только звездное небо.

Но воздух вокруг сгущался. Что-то нависло над ней. Что-то мощное.

А ее силы ушли, оставив ее на четвереньках. На ноги не подняться. Ползет по колкому гравию, обдирая локти и колени.

“Помирать пора, Розмари”.

Отчаянно хочется жить, но силы осталось только ползти по-черепашьи.

Оно уже рядом.

Деревца одно за другим ломались, вминались в землю. Ветки последнего больно хлестнули ее по ноге. Она вскрикнула.

Удар разрушил чары. Мощный выброс адреналина поднял девочку на ноги. Через секунду она уже летела по дороге.

Не в силах запретить себе оглядываться, она видела, как столбы изгороди валятся наземь и разлетаются в щепки, словно под гигантским ножом невидимой газонокосилки.

“Машина, – подумала она, задыхаясь. – Подъедет какая-нибудь машина... я проголосую... мы умчимся... спасемся...”

“Если кто-нибудь проедет здесь... Все будет хорошо... Чертовски хорошо... только откуда взяться машине на пустынной дороге... ночью...”

“С тем же успехом можешь надеяться, что прилетит Яблочный Клан и на стрекозиных крылышках унесет тебя на Луну”.

Она помнила: “Здесь мой Губитель”.

Изгородь разлеталась в щепки.

Гранитные столбы ворот... взорвались с силой снаряда. Губитель настигал. Конец рядом.

Из темных полей донесся протяжный вой. Протяжный и полный тоски вопль ее смерти. Смерть звала.

Вот опять...

“Нет, – подумала она. – Это гудок. Поезд гудит, зараза”.

Впереди, в двухстах ярдах, холм на сурепном поле прорезали рельсы. Даже в темноте она различала откосы, круто спускавшиеся к путям. И медленно приближавшийся товарняк, груженый углем.

Если удастся вскочить в вагон – это отстанет. С крутого откоса можно прыгнуть, как с платформы станции. Если упасть на россыпь угля – он смягчит удар. Если нет – она сломает себе шею.

“Быстрей. За холмом уклон пути идет вниз. Если товарняк наберет скорость, нечего и думать его поймать”.

За спиной по-женски взвизгнул втоптанный в землю дорожный знак.

Заросший травой пригорок она преодолела рывком, достойным олимпийца-спринтера. Перепрыгнула ограждение, поскользнулась и тяжело шлепнулась наземь, вскрикнув от резкой боли в затылке. Что-то схватило ее за волосы.

Головы не повернуть. Она яростно дергалась под столбом ограждения, пытаясь вырваться, в уверенности, что ее держит живая рука. Но пальцы нащупали только проволоку ограды. Вот оно что! На бегу длинные пряди сбились в колтун и петлей зацепились за столбик.

Мысли неслись вскачь. “Отцепись. Надо бежать. Поезд – последний шанс”.

Проволока ограждения содрогнулась, как живая. Она повернула голову вправо.

Столбы валились как кегли. Балки ограждения под сокрушающей тяжестью уходили в землю.

Сколько столбиков осталось до нее? Она насчитала десять, и десятый сломался у нее на глазах. Снова представилась чудовищная газонокосилка: она неумолимо накатывалась вдоль ограды, срезая столб за столбом.

Девятый.

Сбит.

Смутная мысль: “еще восемь столбов от меня до Губителя”.

Восьмой.

Разлетелся в щепки. “Интересно, как это будет?”

Перед глазами встала яркая картина ее последнего мига:

наваливается невыносимая тяжесть, корчи агонии, треск костей...

Она почувствовала, как под падающей с небес скалой лопается кожа, рвутся сухожилия и ломаются ребра: щелк... щелк... щелк...

Ниже... ниже...

Грудная клетка разваливается, открыв небу трепещущее сердце... Крик рвется из горла, выталкивая осколки зубов...

Еще ниже...

Из расколотых костей сочится костный мозг... И сердце лопается, как помидор под каблуком!