Кирилл Клерон - Вампиры в Москве

Заперев дверь изнутри, Валерика вначале тщательно обыскала их вещи — могла же Ладонь находиться в дамской сумочке?! Могла, но увы! — кроме стандартного набора всякой женской всячины, ничего интересного. Значит, так просто задачу не решить.

В стену постучали. Потом еще разок. Валерика ответила специально сумбурно, чтобы озадачить неизвестному коду и заставить прийти проверить, все ли в порядке. В руках коварной «дамочки» оказался длинный острый нож, более надежный в этой ситуации, чем зубы. В ожидании визита прошло несколько минут, но никто и не думал появляться. Охранник Петя действительно не понял кодовый ответ, но больно спать хотелось. И не успел сомкнуть глаза, как началось эротическое действо с его участием. Эта Лилиан, очень сочная телка, хотя и венгерка. Или румынка.

Сюжет сна был незамысловат:

Он моется в душе, она подходит к ширме, отдергивает ее и не может сдержать восхищения от вида…

Услышав за стенкой мирное похрапывание и причмокивание, Валерика просто забарабанила по пластмассовой перегородке:

(— просыпайся, лентяй, самое интересное проспишь!)

Последовало невнятное ворчание и легкий матерок, ибо просыпаться было неохота — Лилиан как раз выключила душ и опустилась на колени. Спросонья не понимая, что от него хотят, Петя продрал глаза, сунул руку в карман, дабы скрыть свой напрягшийся детородный орган, и вышел в коридор. Затем постучался в соседнее купе.

— Открыто, заходите скорее.

И тут-то дошло, наконец-то доехало — это наяву продолжается дивный эротический сон:

(— а, так вот в чем дело! одинокие женщины хотят секса, прямо как в фильме Телохранитель, но их целых две — мечта детства)

Догадливый охранник слегка похлопал себя по щекам, дабы согнать остатки дремоты, расправил плечи и принял молодцеватый вид:

(— дамочки, вот и я!)

В тусклом свете ночника мирно посапывали две женщины, будто и не они стучались:

(— это, наверно, игра такая! сейчас одна из них как бы случайно скинет одеяло, а под ним…)

Увы, игра ему предлагалась совершенно другой. Не на жизнь, а на смерть. Прямо с полки над дверью купе, там где обычно лежат свернутые матрацы, свесилась тень, больно схватила за волосы, потянула голову кверху и ловким ударом отточенного ножа перерезала горло. Даже ойкнуть не успел, как забулькало. Затем — не пропадать же добру, Валерика насытилась молодой и очень эротичной горячей кровью. Надо же, даже испугаться не успел!

Затем облизнулась, плотно закрыла дверь купе и отправилась на поиски Ладони.

Итак, в запасе час до вокзала и обратно, полчаса там. Можно ли за это время отыскать Локкус, да и дома ли прячет брат такую ценность? Скоро Раду и его помощникам предстояло ответить на этот вопрос. А пока, удобно примостившись на чердаке соседнего дома, три пары зорких глаз внимательно следили за подъездом — вот подъехало такси, вот в кухне погас сеет, вот Йон и Валерика выходят… Пора!

Едва машина отъехала и скрылась за углом, три птицы перелетели на большую открытую лоджию. Затем Джике аккуратно выдавил стекло и сообщники попали в обычную квартиру — кровать, диван, холодильник. И вот так живет Йон, как самый обычный рядовой гражданин?! Да уж, не фонтан. А в холодильнике, да просто кошмар — молоко, колбаса, консервы. Так стоит ли тогда пользоваться Локкусом, приводящим к такому очеловечиванию? Хороший вопрос, однако, не своевременный. Вот когда найдут средство, поставят на середину стола, тогда можно и подумать-порассуждать… А сейчас — за дело!

В самой дальней комнате заплакал ребенок. Громко-громко. Настороженно-настороженно. Нику удивился:

— И как такие маленькие умудряются так зычно орать?! Не люблю я детей. Может, задушим поганца, чтобы лишний раз не нервировал.

Раду покрутил пальцем у виска.

— Нику, ты дурак и мысли твои дурацкие. Это вообще не твоего ума дела, что делать с ребенком. Лучше пойди и успокой его.

— Как? Сисю дать?

— Не надо умничать. Займи чем-нибудь, поиграй, физиономию какую-нибудь забавную скорчи. Превратись в кота, только не поцарапай. А мы пока поищем. Объем работ, как сам видишь, немалый.

Нику, которому поручили роли сиделки-воспитателя, безо всякого энтузиазма отправился в детскую.

Ребенок в колыбельке зло посмотрел на вошедшего и продолжил голосить. Превращаться Нику не хотелось, а рожи получались у него столь зверские, что ребенок ревел еще громче. Даже, казалось, не ревел, а звал на помощь: