Кирилл Клерон - Вампиры в Москве

Все это осталось в далеком прошлом. Теперь Малючков к подобным детским шалостям равнодушен, но если появляется возможность проехаться по шкурке своим ментовским жигуленком — не побрезгует. Один раз даже старушенцию снес в пылу погони.

Доктора «отличились» перед Малючковым не только в детстве. Малючков уже браво служил в милиции, когда у его отца случился сердечный приступ. Скорая приехала лишь через полчаса и в домину пьяному доктору осталось только констатировать:

— Папаша ваш, вечная ему память — все…

— ???

— Ик!

В ответ остолбенелый опер вытащил пушку и резко засунул дуло в поганый рот, сломав несколько зубов. Нет, он не нажал на крючок. Не нажал, хотя так хотелось.

Впрочем, вошедшие коты не отреагировали на кис-кис. Они высокомерно осмотрелись, как хозяева и со степенностью удалились. В них чувствовалось нечто странное, настораживающее.

(— надо бы поймать и допросить) — непроизвольно мелькнуло в голове Малючкова и следом:

(— ну, на сегодня хватит, и на завтра хватит, за такую зарплату и так переработаться!)

Вскрывая дверь Ганинской квартиры, Малючков и безо всякой интуиции знал, что и здесь не обойдется без неприятных сюрпризов. Тот же трупный запах, вряд ли застрявший в одежде с подвала, не оставлял никаких сомнений и единственный вопрос был:

— Кто и как и кого?

Как? стало понятно после беглого осмотра тела, лежащего в ванной под слоем воды и со следами какого-то белого налета на лице и одежде. Тело распухло, но сомнений не оставалось — от удара тупым предметом по голове. Вероятно, бутылкой, валявшейся рядом с письменным столом в комнате — запекшаяся кровь на донышке. Koгo? — и на об этом не пришлось ломать голову Прямо на серванте, как по просьбе опера, лежал паспорт покойного. Фото совпадало с оригиналом:

(— очень хорошо, когда жертве лицо не уродуют, а то потом сущая пытка с идентификацией — устраивай всякие опознания, узнавай, когда лечил зубы и ставил коронки, исследуй зубную эмаль и костную ткань, этим не мне заниматься, но пока все прояснится, столько времени упустим — принимай поздравления с очередным висяком!)

Почему-то опер начал сравнивать это убийство с предыдущими: Как и в бомбоубежище, крови здесь пролилось изрядно — и на обоях, и на ковре, и на полу — повсюду ее знакомые липкие следы. Профессионал никогда их не спутает с краской или еще с какой-нибудь пролитой гадостью. А вот тело не выглядело обескровленным:

(— слава богу! хоть здесь обошлось без чертовщины!)

Вообще-то, все походило на классическую бытовуху, когда два изрядно «подогретых» собутыльника неожиданного чего-то не поделили. А не поделить можно немало — и деньги, и женщину, и политику и… саму бутылку. А может и не делили ничего, а просто возникла взаимная неприязнь на почве совместного распития. Вот уж действительно, что творят градусы: начинают пить друзьями, а заканчивают врагами, и часто не в полном составе. Малючков прекрасно знал подобные расклады, однообразные в изобилии и разнообразные в деталях: бутылки, ножи, ножки от табуретки. Чем только нельзя убить! Бывало, и цветочным горшком по кумполу, Но, судя по всему, грандиозной попойки на этот раз не было — открыли всего одну Медвежью кровь, да и то большей частью разлили по полу:

(— с такой дозы и младенец не опьянеет, да, слабый пошел нынче народец, сильно слабый и сильно вздорный)

Расклады, расклады… Вот и думай-гадай, какие были на этот раз. Кстати, могли и карты наследить — вот, по полу разбросаны. Кто-то продулся в пух и прах и отказался платить. Или поймал партнера за мухлежон. Или как урки на зоне — на жизнь играли.

Скоро подъехал деловой фотограф, сделал несколько снимков. Дактилоскописты попихали по пакетикам осколки бутылки, собрали прочие возможные вещественные доказательства. Появился вездесущий Доктор, опять придурочно скалился, внимательно осматривая тело:

— Ты, Малючок, становишься прямо-таки вестником смерти — куда ни приедешь, трупец при полном параде.

— Это все для тебя, дорогой друг, чтобы без работы не подолгу сидел. Я ведь знаю, если ты хотя бы денек не поковыряешься в чьих-то тухлых внутренностях, так и уснуть не сможешь.

— Это не страшно, если не я усну. Куда хуже, когда во сне твоя физиономия привидится. Тогда весь день руки дрожат, даже вскрытие не могу произвести.

Еще не успела разгореться почти ритуальная словесная перепалка, как на квартиру заявились два помощника-практиканта с заданием уложить тело на носилки и сопроводить на экспертизу. Обмениваться колкостями при чужих выходило за рамки служебной этики, поэтому оба говоруна с сожалением замолчали. Да, впрочем, чего жалеть — у них еще будет немало шансов попикироваться.