Элджернон Блэквуд - Дальние покои

Сердце у Тима взволнованно забилось, но он ничуть не удивился. Его переполняли радость и гордость. То, что открылось его глазам, не удивило его. Он смело шагнул на каменный пол, держа драгоценную трость перед собой. Тим мог гордиться собой: он выдержал испытание.

Старик неторопливо поднялся со своего места и двинулся ему навстречу, величественно ступая по каменным плитам. Его глаза смотрели ласково и строго, орлиный нос выдавался вперед. Тим сразу его узнал: атласные панталоны до колен, сверкающие пряжки башмаков, темные шелковые чулки, пышные кружева вокруг запястий и шеи, узорчатый камзол широко распахнут — все в точности как на портрете, что висел в кабинете отца над камином между двумя штыками, привезенными с Крымской войны. Недоставало лишь полированной трости с набалдашником.

Сделав три шага навстречу старику, Тим обеими руками протянул ему трость.

— Я принес ее, прадедушка, — произнес он тихо, твердо и внятно.

Старик чуть нагнулся вперед и тремя пальцами, которые виднелись из-под кружев, взял трость за костяной набалдашник. Отвесив изысканный поклон, он улыбнулся. Улыбка была сдержанной и печальной. Затем неторопливо заговорил. В голосе звучали мягкая приветливость и тонкая учтивость прежних времен.

— Благодарю, — сказал он. — Я крайне тебе признателен. Эту трость подарил мне мой дед. Я забыл ее, когда… — тут его речь стала несколько невнятной.

— Когда что? — переспросил Тим.

— Когда я… ушел, — пробормотал старик.

— Понимаю, — произнес Тим, думая о том, как красив и добр его прадед.

Старик бережно провел рукой по трости, любуясь гладкой поверхностью, и ласково погладил тонкими пальцами набалдашник из слоновой кости. Он явно был растроган.

— Я уже не тот… гм… что прежде, — начал он мягко. — Память мне несколько изменяет. — И вздохнул.

— Я тоже часто о чем-нибудь забываю, — сочувственно подхватил Тим, он уже успел полюбить дедушку. На какой-то миг ему захотелось, чтобы тот поднял его на руки и поцеловал. — Я ужасно рад, что принес вам эту трость, — добавил он, — что она опять у вас.

— Благодарю, мой мальчик. Я глубоко тронут. Из-за меня ты подвергался опасности. Другие прежде пытались, но Галерея кошмаров… гм… — Он внезапно умолк и с силой ударил тростью о каменный пол, словно хотел проверить ее прочность. Слегка согнувшись, он оперся на нее всем телом.

— Великолепно! — воскликнул старик. — Теперь я смогу…

Речь его снова стала невнятной. Тиму не удалось разобрать ни слова.

— Что вы сказали? — переспросил он, впервые ощутив легкий трепет.

— …снова появиться на людях, — продолжат тот еле слышно. — Без трости, — добавил он, — я не мог… — с каждым словом голос его звучат все тише, — выйти… в свет… Достойно сожаления… Какая оплошность… забыть про нее… Черт побери!.. Я… я…

Его голос затих, слившись с шумом ветра. Прадедушка выпрямился и несколько раз громко стукнул железным наконечником палки по каменным ступеням. По спине Тима побежали мурашки. Странные слова немного испугали его.

Старик сделал шаг вперед. Он по-прежнему улыбался, однако улыбка из утонченно-вежливой вдруг стала искренней. Следующие слова, как показалось Тиму, донеслись уже сверху, словно их принес холодный ветер.

Хотя мальчик понимал, что они были произнесены с добрыми намерениями, его встревожила столь резкая перемена, происшедшая со стариком. Ведь прадедушка как-никак был человеком! А отдаленный звук напоминал о том потустороннем мире, откуда дул холодный ветер.

— Я бесконечно благодарен тебе, — доносилось до него, пока лицо и фигура старика таяли в воздухе. — Я не забуду твоего великодушия и отваги. К счастью, настанет час, когда я сумею отблагодарить тебя… Но теперь тебе пора возвращаться… и поскорей… Ведь голова и руки у тебя лежат на столе, документы раскиданы как попало, подушка свалилась с кресла… а сын моего сына в доме… Прощай! Поторопись! Гляди, она стоит и ждет. Иди с ней! Не медли!..

Последние слова еще звучали в воздухе, как вдруг все исчезло. Тим ощутил вокруг пустоту. Огромная призрачная фигура подхватила его и понесла на могучих крылах. Он летел, он мчатся, он больше ничего не помнил — пока не услышал над головой другой голос и не почувствовал тяжелую руку на своем плече:

— Тим! Ах ты мошенник! Что ты здесь делаешь в темноте?

Тим посмотрел на отца и ничего не ответил. Он еще не очнулся от сна. Отец подхватил его на руки и поцеловал.

— Чертенок! Как ты узнал, что я вернусь сегодня? — Он ласково встряхнул сына и поцеловал в спутанные волосы. — И уснул прямо у меня в кабинете. Ну как, дома все в порядке? Знаешь, завтра приезжает Джек…