Элджернон Блэквуд - Дальние покои

Однако чаще Тим старался понять, как Дрема покидает Дальние покои. Наверняка через обитые зеленым сукном двери! Тогда мальчик пришел к выводу: он проникнет туда тем же путем, чтоб узнать, что скрывается внутри.

В последнее время мимолетные визиты прекратились. Молчаливая фигура больше не заглядывала в дверь. Тим стал слишком быстро засыпать — задолго до того, как угасал огонь в камине. К тому же собак и птиц на шторах теперь всегда оказывалось ровно столько же, сколько деревьев, и Тим легко выигрывал игру. Собак или птиц никогда не бывало слишком много, шторы никогда не шевелились. Так стало после того, как он рассказал о Владычице отцу и матери. Тогда он сделал второе открытие: на самом деле родители не верят в его гостью. Вот почему она держится в стороне. Они сомневаются в ее существовании, и она затаилась. Это был еще один повод отправиться на ее поиски. Он тосковал без нее. Она была так заботлива, так добра к маленькому мальчику в огромной пустой комнате, а родители так небрежно говорили о ней. Ему страстно захотелось ее увидеть и сказать: он в нее верит и любит. Тим не сомневался, что ей приятно будет услышать это.

Ей не все равно. Хотя теперь он засыпал слишком быстро и не видел, как она заглядывает в комнату, ему начали сниться сны — о путешествиях. Это она посылала их. А главное, он верил, что она возьмет его с собой.

Однажды вечером, на исходе мартовского дня, его час пробил. И точно в срок, потому что завтра должен был приехать на каникулы его брат, и Владычица вряд ли захочет навестить Тима, если Джек будет спать на соседней кровати. К тому же была Пасха, а после Пасхи — Тим этого еще не знал — ему предстояло распрощаться с гувернанткой и поступить в начальную школу в Веллингтоне. Случай представился как бы сам собой. И Тим ни секунды не колебался. Назад пути не было, ибо он внезапно очутился перед обитыми зеленым сукном дверями, которые слегка покачивались на петлях! Здесь кто-то недавно прошел.

Вот как это случилось. Отец охотился в Шотландии в Ингл-мьюире и должен был вернуться завтра утром. Мать отправилась в церковь по пасхальным делам, а гувернантку отпустили на каникулы во Францию. Тим получил на время полную свободу и не замедлил ею воспользоваться. Он без особого труда ускользнул из-под надзора нянек и лакеев и вечером, после чая, с жадным любопытством исследовал все запретные места в доме, добравшись под конец до святая святых — отцовского кабинета. Эта великолепная комната была средоточием всего гигантского дома. Здесь его как-то высекли розгами, и здесь же отец с торжественным и радостным видом объявил ему: «Теперь у тебя есть маленькая сестренка, Тим. Люби и береги ее». Здесь также хранились деньги. В воздухе стоял «милый папин запах», как называл его Тим: запах книг, табака, бумаг, охотничьих хлыстов и пороха.

Тим благоговейно застыл на пороге, но вскоре, набравшись храбрости, на цыпочках двинулся к огромному, заваленному важными бумагами столу. Документов он не тронул, но его проворные глаза заметили зазубренный осколок снаряда, который отец привез с Крымской войны, а теперь использовал как пресс-папье. Тиму с трудом удалось приподнять его.

Забравшись с ногами в мягкое вертящееся кресло, он немного покрутился в нем, затем, утопая в подушках, стал завороженно глядеть на лежавшие перед ним необычные предметы. Затем перевел взгляд на стоявшую в углу подставку для тростей — их, он знал, позволялось трогать. Он играл с этими тростями прежде. Их было, как все говорили, около двадцати, с диковинными изогнутыми рукоятками. Отец привез их из далеких, таинственных стран, а некоторые вырезал собственными руками. Тим отыскал глазами тонкую блестящую палку с набалдашником из слоновой кости, которую ему всегда страстно хотелось иметь. Он заведет себе такую же, когда вырастет. Трость гнулась, дрожала и, когда он взмахивал ею, со свистом рассекала воздух. Она была гибкой и очень прочной. Это была семейная реликвия: когда-то трость принадлежала его прадедушке. Сам ее вид напоминал о прошлом веке, его достоинстве, изяществе и праздности. Неожиданно мальчик подумал: «Прадедушка скучает по своей трости! Ему, наверное, очень хочется получить ее назад!»

Тим точно не знал, как это вышло, но несколько минут спустя он с гордым видом старого вельможи уже шагал по пустынным залам и переходам огромного дома. То, что трость доходила ему до плеча, не имело значения. Мальчик помахивал ею, словно денди восемнадцатого века, прогуливающийся по Мэллу. В поисках приключений он двинулся напрямик, через Дальние покои своего сердца, будто трость, принадлежавшая его прадеду, перенесла его во времена своего владельца.