Элджернон Блэквуд - Человек, который был Миллиганом

Время от времени поглядывая на записанный в блокноте адрес миссис Босток, я молил Бога о том, чтобы она была жива и, несмотря на добрый десяток промозглых лондонских зим, сохраняла ясный ум и твердую память. С Миллиганом мы договорились, что я сразу отошлю ему каблограмму, даже условились о ее содержании — по его категорическому, так и оставшемуся непонятным мне настоянию моя депеша должна была представлять один из двух вариантов: «В лодке двое» или «В лодке один»…

Судьба мне благоволила — по наведенным мной справкам, миссис Босток была жива и жильцов в настоящее время не держала. Однако, прежде чем идти по известному адресу, я посетил отдел периодики в Британском музее и обнаружил там статью «Таинственное исчезновение Джеймса Миллигана». Выяснилось, что в свое время загадочному исчезновению Миллигана, ставшему настоящей сенсацией, были посвящены целые колонки, дотошные журналисты обнаружили десятки фальшивых улик, полиция подозревала, естественно, что речь идет о кровавом преступлении. В общем, Миллиган как сквозь землю провалился и официально считался «без вести пропавшим».

И вот наконец я находился в той самой неопрятной квартире, в которой жил когда-то он, и с каким-то почти мистическим трепетом, предвкушая нечто чудесное, осматривал комнаты с заинтересованным видом человека, собирающегося их снять; позади, скрестив на груди руки и пронизывая меня таким же оценивающим взглядом, каким десять лет назад взирала на своего тогдашнего посетителя, искавшего жилье, стояла миссис Босток. Возможно, я выглядел богаче, чем выглядел тогда он, однако даже в этом случае она уделяла мне слишком много внимания. Когда я заметил висевший над покрытой плисом каминной полкой китайский рисунок, по моему телу пробежала нервная дрожь. Восторгаясь мастерством художника, я поймал себя на том, что голос мой слегка подрагивает.

— Это мой покойный муж привез… Из самого Гонконга… — слово в слово повторила она фразу, сказанную много лет назад.

От волнения у меня перехватило дыхание, так что, прежде чем продолжать, я был вынужден сделать небольшую паузу, и все равно голос мой звучал несколько сипло.

— Видите ли, я коллекционирую китайскую графику… Рисунок ваш любопытный, и я мог бы предложить вам за него некоторую сумму…

— А, кто к нему только не приценивался! — слукавила хозяйка, пытаясь таким образом набить цену.

— Пять фунтов, полагаю, вас устроят, — небрежно бросил я и тут же, всмотревшись в рисунок, неуверенно пробормотал: — Вот только эта фигурка сидящего в лодке человека… Да, да, разумеется, она удивительна, но дело в том, любезнейшая, что китайские художники никогда не переполняли своих произведений людьми. Так что… гм… ничего не поделаешь, если окажется, что на картине не одна фигурка, а две, — и, придвинувшись к рисунку, я стал внимательно в него всматриваться, надеясь, что хозяйка последует моему примеру, — то цена, конечно же, будет значительно меньше…

Услышав о пяти фунтах, миссис Босток содрогнулась всем своим телом и глубоко вздохнула. Движимая жадностью, она подошла, теперь мы стояли бок о бок у картины и изучали ее.

Некоторое время хозяйка не могла вымолвить ни слова, потом с ее губ сорвался звук, который должен был вылиться в крик, но так и остался хрипом. Пытаясь совладать со своими эмоциями, она, как пойманная рыба, хватала ртом воздух, глаза ее вылезли из орбит. Оттолкнув меня, она вплотную придвинула к рисунку свое лицо, вытаращив на него невидящие глаза.

— Боже мой, их двое! — побелев как мел, прошептала она. — Двое! А второй — это он! Он!

Казалось, она вот-вот упадет в обморок, и я уже приготовился ее подхватить, хотя сам чувствовал себя не лучше. Покачнувшись, хозяйка повернула ко мне свое искаженное ужасом лицо.

— Мистер Миллиган! — прохрипела она, потом перевела дух и уже вполне нормальным голосом добавила: — Это мистер Миллиган. Так вот где он столько лет скрывался! А я и не замечала! — И рухнула на пол…

Лицо второго человека было обращено к комнате — он как раз пытался вытолкнуть лодку на берег. Ошибиться было невозможно…

Спустя полчаса я уже отправлял каблограмму в Пекин: «В лодке двое».

Развязка наступила три дня спустя, когда я решил устроить «шедевру» миссис Босток, временно хранившемуся у меня, настоящую экспертизу и пригласил к себе нескольких специалистов, каждый из которых был весьма известным в своей области человеком. Разумеется, в течение тех трех дней, пока рисунок висел у меня в спальне, я неоднократно подвергал его самому тщательному визуальному исследованию, но странно: всякий раз, когда вглядывался в лицо и фигуру Миллигана, какой-то потусторонний холодок пробегал по моему телу, а волосы, словно подхваченные этим призрачным сквозняком, вдруг сами собой вставали дыбом.