Лорел Гамильтон - Цирк проклятых. Кафе лунатиков

Айкенсен с воплем плюхнулся в воду. Он сидел у берега, журчащая вода доходила ему до середины груди. Он колотил по воде руками в перчатках, будто пытался дать ей сдачи. От этого он только промокал сильнее.

Кожа не соскользнула со скалы и не накрыла его. Никто его не схватил. В воздухе не ощущалось и тени магии. Только холод и шум воды.

— Кажется, его никто не съел и не съест, — сказал Мак-Адам.

— Похоже на то. — Я постаралась не выдать своего разочарования.

— Айкенсен, какого черта! Вылезай из воды! — бухнул голос шерифа Титуса с вершины обрыва. Шериф стоял там в окружении полисменов около грунтовой дороги, по которой мы приехали. Еще там стояли две машины «скорой помощи». Три года назад вступил в действие закон Гайа, согласно которому на месте происшествия должна присутствовать «скорая помощь» на тот случай, если есть шанс, что останки гуманоидные. «Скорую» стали вызывать даже на трупы койотов, будто это мертвые вервольфы. Закон вступил в действие, а средств на систему «скорой помощи» не выделили. Вашингтон хлебом не корми, дай только усложнить людям жизнь.

Мы находились на заднем дворе чьего-то летнего дома. У летних домов бывают причалы и даже лодочные сараи, если к владениям подходит достаточно глубокая вода. По этому каменистому каналу могло бы пройти разве что каноэ, и потому ни причалов, ни лодочного сарая здесь не было — только черная холодная вода и мокрый — очень мокрый — помощник шерифа.

— Айкенсен, вылезай к чертям на камни и помоги миз Блейк, раз ты все равно мокрый!

— Мне его помощь не нужна, — крикнула я Титусу.

— Ну-ну, миз Блейк, это же наш округ. Некрасиво будет, если вас сожрет какая-нибудь бестия, пока мы будем себе стоять на сухих камешках на берегу.

Айкенсен встал и чуть не рухнул снова, поскользнувшись на песчаном дне. Посмотрел на меня таким взглядом, будто это я во всем виновата, но полез на камень с другой стороны от висевшей кожи. Фонарик свой он потерял. В темноте с него капала вода, только шляпа осталась сухой — он сумел удержать ее над водой. И был он жалок, как мокрая курица.

— Как-то я не заметила, чтобы вы вызвались лезть на это дерево, — сказала я Титусу.

Он пошел вниз. Кажется, у него это получалось куда лучше, чем у меня. Я шаталась от дерева к дереву, как пьяная, а он, правда, выставил руки, готовый схватиться, но шел без опоры. Остановился он рядом с Дольфом.

— Распределение обязанностей, миз Блейк. Что и сделало эту страну великой.

— А вы что думаете об этом, Айкенсен? — спросила я менее едко.

— Он — начальник, — сообщил Айкенсен, хмуро глянув на меня. Не то чтобы ему это нравилось, но он считал, что так и надо.

— Давай заниматься делом, Анита, — сказал Дольф.

Перевод: «Перестань дразнить гусей». Все хотели убраться с мороза, и я их не осуждаю. Мне тоже хотелось бы.

Очень осторожно я встала на скользкий камень. Луч фонаря отразился от водной ряби, как от черного сплошного зеркала.

Я посветила на первый камень. Он отблескивал водой и, наверное, льдом. Так же осторожно я переступила на него. Следующий камень — без происшествий. Кто мог знать, что найковские с воздушной подушкой кроссовки так отлично годятся для обледенелых камней?

Мелькнуло в голове предупреждение Мак-Адама насчет гипотермии. Этого мне только и не хватало — попасть в больницу от переохлаждения. Мало мне проблем и без битвы со стихиями?

Между следующими двумя камнями была расселина. Провоцирующее расстояние. Почти что длина шага, только на дюйм больше.

Камень, на котором я стояла, был плоским, очень невысоко поднимался над водой, зато надежен. А следующий был закруглен с одной стороны и обрывался в воду.

— Боишься ножки замочить? — Айкенсен улыбнулся — блеснул оскалом зубов в темноте.

— Завидуешь, что ты мокрый, а я нет?

— Сделал бы я тебя мокрой при случае!

— Такая погань мне только в кошмаре присниться может, — ответила я.

Мне предстояло сделать прыжок и надеяться каким-то чудом сохранить равновесие. Я обернулась на берег. Хотелось попросить у водолазов гидрокостюм, но как-то это было бы трусливо, пока Айкенсен трясется мокрый на камнях. А может, и так прыгну. Авось не упаду.

Отступив к краю камня, я прыгнула. Мгновение полета — и нога коснулась камня, соскользнула, поехала. Я хлопнулась на камень, хватаясь обеими руками и одной ногой, а другая оказалась глубоко в ледяной воде. Вода обожгла кипятком, и я выругалась.

Потом я выбралась на камень, а со штанины текла вода ручьем. До дна я ногой не достала. Насколько можно было судить по клоунаде Айкенсена, с обеих сторон от камня вода мне по пояс. А я нашла яму, в которую могла бы уйти с головой. Везение — хорошо, что я туда только ногой попала.