Сергей Болотников - Змеиное проклятье

Две змеиные головы оторвало и на их месте теперь торчали кровавые лохмотья. Человеческая изумленно повела глазом, по сторонам, не находя остальных, а потом вся эта живая конструкция завалилась на дорогу, и стала биться в конвульсиях.

– Одним меньше, – оптимистично сообщил Щербинский возвращаясь – А те трое какого выглядели?!

– Деревяшки? – спосил Лапинков.

– Туристы, – сказал Сергей, – они были одеты в обыкновенную одежду. Излишне яркую и кричащую, такую только туристы во всех странах носят. И у одного на поясе висел фотоаппарат, ну а потом дробь все стерла, как будто их заново обтесали.

– Бррух, – содрогнулся Лапников, – так что решаем?

– Предлагаю сейчас отправиться к Щербинскому и там передохнуть, – сказал Сергей поглядывая на дорогу, не идет ли кто, да и поесть бы, у меня со вчерашнего вечера в животе бурчит от голода. Припасы мои тоже все разорили, толи сам я их порвал, когда по дому с топором бегал, – при этом воспоминании, Сергей снова потер шею.

– Ну значит пошли ко мне – сказал Щербинский ровно – поднимайтесь, вы! Нечего траву обтирать, по улицам и сейчас нечисть гуляет, – он указал в сторону трехголового чуда, но того на дороге не было, видно уполз куда то.

Поднялись с трудом, Сергея вообще шатало из стороны в сторону, и Щербинский то и дела кидался его ловить. Но приезжий сцепил зубы и не падал. Лишь оперся об стену, помотал головой. То ли шок до сих пор, то ли действительно отравил гад многолапчатый.

– Счас пойдем – сказал он селянину. – Минутку постоим.

Постояли в минуту, затем Сергей оторвался наконец от стены и они двинулись медленно в сторону площади.

– Мой дом вон там, на той стороне подле собора, площадь прейти, делов то, – но сам с сомнением поглядывал на Сергея, дойдет ли.

Но Серега дошел. Более того, в пути через площадь ему малость полегчало и он зашагал увереннее, даже волочившийся позади дробовик подвесил за спину.

Добрались до дома Щербинского быстро и дом у него оказался славным. Был он не деревянный а из красного старого кирпича и поэтому устоял во время бури. Только ставни были прикрыты, а стела чем-то забаррикадированы, что придавало дому несколько угрюмый вид.

– Ну что стоите, – сказал Щербинский -входите, ничего не пугайтесь. Без ложной скромности могу сказать, что моя хата, самое защищенное место после бара в Черепихове.

Они зашли, тем более что дверь была не заперта, однако как только они зашли, селянин задвинул на обратной стороне три огромных засова. Явно в этом доме готовились к затяжной осаде. Какая именно и есть сейчас.

Внутри дом как дом, пахнет жильем, только вот пол дико загрязнен, на нем масса отпечатков грубых рубчатых сапог, а на стенах, покрытых светлыми обоями, безобразные потеки чего-то водянисто – зеленоватого, как сукровица. А еще на стене растянуто громадное кожистое перепончатое крыло явно от исполинской летучей мыши, да в уголке стоит странная гранитная вроде статуя в человеческий рост. Непонятно.

В доме было тихо, кроме них никого. Шаги отдаются слабым эхом.

– Вы же сказали, – заметил вползающий за ними Лапников – что ваш брат дома?

– А он и дома, – произнес селянин снова странно ухмыльнувшись и он указал на статую, – знакомьтесь – мой брат Щербинский младший.

Дробовик выпал из Серегиной руки и брякнулся об пол. Приезжий застыл с разинутым ртом.

– Ты хочешь сказать, – произнес он, – что эта каменная статуя и есть твой брат, которого я еще позавчера видел живым и здоровым?!

– Неужели его обратили в камень?! – изумленно просипел Лапников и сняв, очки остолбенело прищурился в статую – но разве ТАКОЕ возможно???

– В этом селе ВСЕ возможно, – мрачно ответствовал Щербинский и добавил вяло, – идите что ли к столу, есть наверное хотите?

Как он заметил, не Серега не Лапников не стали спрашивать как можно обратить младшего обратно в человека, они понимали. Что и сами могут вот так вот обратиться в один прекрасный момент в гранитную глыбу.

– Безумие, – плаксиво промолвил журналист и потащил свою собаку к огромному дубовому столу, с пулевой дырой посередине, его явно использовали как баррикаду не так давно – людей в камень.

– Это хорошо еще не в змею, а то пришлось бы пристрелить, – закричал им селянин с кухни, где он с чем-то возился, – это произошло во время этого ночного шабаша. За окном орали он выглянул и тут в него из тьмы кинули неким порошком. Сразу же закаменел, едва его от окна оттащил.