Роберт Стайн - Вам меня не напугать!

А что если мистер Доллинджер решит открыть дверь?

— Пожалуйста, пожалуйста, просто выключи свет и иди домой, — молча молил я.

Было слышно, как учитель перекладывает бумаги на столе, как он открыл и закрыл ящик. Как захлопнул книгу. Раздались шаги. В умывальнике потекла вода.

Учитель выключил воду. Он по-прежнему что-то напевал. Опять шаги. Щелчок выключателя. Потом тишина. Только стук моего сердца. Тишина. Ни звука голоса, ни шагов.

Мы со Шляпой стояли в полной тьме и прислушивались.

— Он ушёл, — сказал я прерывающимся голосом. — Шляпа громко вздохнул.

— Вылезаем отсюда, — просипел я и начал шарить по металлической двери в поисках защёлки. Я нащупал тонкую металлическую пластину и надавил на неё. Дверь не поддалась.

— Эй, — вскрикнул я. Я медленно водил рукой по двери, пытаясь нащупать защёлку или что-нибудь ещё в этом роде.

— Быстрее открывай эту проклятую дверь, — поторапливал меня Шляпа. — Тут душно.

— Сам знаю, — ответил я. — Но я ничего не могу найти.

— Должна быть щеколда или что-нибудь ещё, — сказал я нервно.

— Ценное замечание, — прорычал он и начал барабанить по двери кулаком.

Я схватил его за руку:

— Прекрати. Так ты её не откроешь, а к тому же кто-нибудь услышит.

— Ну ты , попробуй ещё, — приказал он пищащим испуганным голосом.

Я с трудом дышал. В горле стоял ком. Сердце билось так, что казалось, оно выпрыгнет из груди. Я с остервенением искал хоть что-нибудь, за что можно было бы ухватиться, но не мог нащупать ничего, что помогло бы открыть дверь.

— Я сдаюсь. Мы заперты, Шляпа, — пробормотал я.

— Не верю, — просипел он.

Контейнер начал выскальзывать. Я ухватил его обеими руками, и в этот момент сделал потрясающее открытие: крышка слетела.

— О нет! — прошептал я.

— Что ещё? — спросил Шляпа.

Я глубоко вдохнул и потряс контейнер. Он был пуст. Тарантула не было.

Я попытался объяснить Шляпе, что тарантул убежал, но язык меня не слушался. Я мог только сипеть.

И в этот момент я почувствовал покалывание возле щиколотки. А потом снова покалывание, похожее на булавочный укол, уже немного выше.

— Шляпа, это тарантул, — прохрипел я. — Он ползёт по моей ноге.

Я чувствовал, как тёплое лохматое тело тарантула касается моей кожи.

— Он меня сейчас укусит, — простонал я.

— Не шевелись, — посоветовал Шляпа. Похоже, он испугался ещё больше меня. — Главное — не шевелись.

Лапы паука впивались мне в кожу, как острые иглы.

— Мне нужно выбраться отсюда, — простонал я и чисто механически навалился на дверь всем телом. Что-то щёлкнуло, и она открылась. Я с криком вывалился наружу, упал на бок, и пустой контейнер покатился по полу.

Я вскочил тяжело дыша и принялся яростно трясти ногой. Тарантул упал на пол и пополз по линолеуму.

— Лови его, лови! — завопил я.

Шляпа выбрался из кладовки и нетвёрдым шагом двинулся за тарантулом.

Я подобрал контейнер и подскочил к нему. Шляпа поднял тарантула высоко в воздух. Паук яростно махал лапами и вырывался, но Шляпа держал его крепко.

Он положил его в контейнер.

— На этот раз закрой плотно, — предупредил он.

— Не волнуйся, — простонал я. Руки у меня тряслись, но я плотно закрыл крышку и несколько раз её проверил.

Вскоре мы со Шляпой спускались вниз, чтобы положить тарантула на хранение в мой шкафчик. Хотя я знал, что тарантул не укусил меня, я всё ещё чувствовал покалывание в ноге.

— Ух, как было страшно! — заявил Шляпа. — Очень страшно.

— Значит в остальном план сработает идеально, — заверил я его.

На следующий день, около девяти часов утра мы со Шляпой спрятались на узком балконе над спортивным залом.

Пока все остальные переодевались для урока, мы тихонько выскользнули из раздевалки. Шляпа спрятал контейнер с тарантулом под майкой, и мы устремились к балкону.

Мы все четверо по много раз ночью перезванивались, чтобы уточнить детали операции. План действительно был очень прост.

Молли и Чарлин должны были заманить Кертни под балкон. Затем Шляпа кидает тарантула ей на голову, и мы ждём, когда она начнёт вопить как резаная.

Всё очень просто.

— А что, если Кертни не испугается — спросила меня Молли по телефону. — Что если она просто стряхнёт паука и спросит, не потерял ли кто тарантула?

— Это невозможно, — ответил я. — Кертни, конечно, невозмутимая, но не настолько же. Она, конечно, завопит и одуреет, когда тарантул закопошится в её волосах. Если нет, она — не человек. Значит, она — статуя или что-нибудь в этом роде.