Стивен Кинг: Иерусалим обреченный [= Жребий; Салимов удел; Судьба Салема; Судьба Иерусалима / Salem's Lot]

Ее смех взлетел вверх к медленно крутящемуся вентилятору. Мисс Куген бросила на них подозрительный взгляд.

— Это восхитительно! Только меня он называл крошкой.

Они в восторге смотрели друг на друга.

— Послушайте, как вы насчет кино вечером? — спросил Бен.

— С удовольствием.

— Какое ближе всех?

Она хихикнула:

— Декорированный мною «Кинекс» в Портленде.

— А еще? Какие вы любите картины?

— Что-нибудь волнующее, с автомобильной погоней.

— А помните «Нордику»? Прямо здесь, в городе.

— Еще бы! Его закрыли в 1968-ом. Я ходила туда школьницей. Мы швыряли в экран коробки из-под попкорна, когда фильм был плохой. — Она снова хихикнула. — Обычно коробок не хватало.

— Там показывали старые сериалы, — вспомнил он. — «Человек-ракета», «Крушитель Гэллахен», «Вуду — бог смерти»…

— Я этого не застала.

— И что же с ним случилось?

— Телевидение задушило, наверное.

Минуту они помолчали, каждый думал о своем. Часы автовокзала показывали без четверти одиннадцать.

Оба произнесли хором: «А помните?..»

Они переглянулись, и на этот раз взгляд мисс Куген был еще выразительнее, когда раздался смех. Даже мистер Лэбри за стойкой поднял голову.

Они проболтали еще четверть часа, пока Сьюзен неохотно не вспомнила о своих делах и не пообещала быть готовой в половине восьмого. Они разошлись в разные стороны, изумляясь, как легко и естественно сплелись их жизни.

Бен задержался на углу Брок-стрит взглянуть на Марстен Хауз. Он вспомнил, что большой лесной пожар 1951-го уже дошел до самых дверей этого дома, когда ветер вдруг переменился.

«Может быть, ему следовало сгореть, — подумал Бен. — Может, так было бы лучше».

Нолли Гарднер вышел из здания муниципалитета и уселся на крыльце рядом с Перкинсом Джиллеспи как вовремя, чтобы увидеть, как Бен и Сьюзен вместе входят к Спенсеру. Перкинс курил «Пэлл-Мэлл» и вычищал складным ножом пожелтевшие ногти.

— Это ведь тот парень, что пишет? — поинтересовался Нолли.

— Ну.

— Это с ним была Сюзи Нортон?

— Ну.

— Интересно. — Нолли поправил форменный пояс. Звезда важно сияла у него на груди. За обоими этими предметами ему пришлось посылать в специальный магазин, город не мог себе позволить снабжать констеблей знаками отличия. У Перкинса звезда тоже была, но тот носил ее в жилетном кармане — поведение, для Нолли абсолютно непостижимое. Конечно, в Лоте все наперечет знали, что он — констебль, но есть же такая вещь, как традиция. И такая вещь, как ответственность. Если ты — служащий закона, ты должен думать об обеих. И Нолли о них думал.

Нож Перкинса соскользнул и царапнул тому палец.

— Дерьмо, — лениво произнес Перкинс.

— Он настоящий писатель, Перк?

— Конечно. В библиотеке три его книги.

— Правда или выдумка?

— Выдумка, — Перкинс отложил нож и вздохнул.

— Флойду Тиббитсу не понравится, что какой-то тип проводит время с его женщиной.

— Они не женаты, — возразил Перкинс. — И ей больше восемнадцати.

— Флойду это не понравится.

— По мне, Флойд может нагадить себе в шляпу и носить ее вверх ногами, — сообщил Перкинс. Он смел пепел со ступеньки, достал из кармана коробочку и спрятал туда окурок.

— Где этот писатель живет?

— У Евы, — Перкинс внимательно рассматривал поцарапанный палец. — Он заглядывал как-то в Марстен Хауз. Забавная у него была физиономия.

— Что значит забавная?

— Забавная и все. — Наслаждаясь солнцем, Перкинс достал новую сигарету. — Потом он навестил Ларри Кроккета. Хочет снять дом.

— Марстен Хауз?

— Ну.

— Он что, чокнутый?

— Может быть, — Перкинс смахнул с колена муху и проследил, как она унеслась, жужжа, в солнечное утро. — У старины Ларри нынче дел по горло. Я слыхал, он взял и продал Городскую Лохань. Уже пару дней, как продал.

— Что, эту старую прачечную?

— Ну.

— Да какому дьяволу она могла понадобиться?

— Не знаю.

— Ладно, — Нолли встал и подтянул пояс, — схожу, пожалуй, обойду город.

— Давай, — Перкинс зажег сигарету.

— Пойдешь со мной?

— Нет, я лучше посижу.

— О’кей. Пока.

Нолли спустился с крыльца, удивляясь, когда же наконец Перкинс уйдет на пенсию, чтобы он, Нолли, смог работать на полную ставку, а не на половинную, как до сих пор. Как, во имя Бога, можно расследовать преступление, сидя на ступеньках здания муниципалитета!

Перкинс следил за ним с ленивым удовлетворением. Неплохой парень Нолли, но страшно беспокойный. Перкинс достал нож и опять принялся за ногти.