Ким Харрисон - Линейный странник

Дети перестали толкаться, и ноги Дженкса коснулись холодного пола. «Работа?» – подумал он и ощутил внутри себя волнение. Для меня одного?

– Вы поможете мне? – спросил Винсет, и пыльца, сыпавшаяся с него, стала ярко серебряной, когда он собрал всю свою храбрость, и пошевелил крыльями, чтобы размять их и согреть себя. – Мои новорожденные в опасности. И моя жена. И трое детей. Я не могу переехать прямо сейчас. Уже поздно. Мы потеряем новорожденных. Возможно, и детей тоже. Нам некуда податься!

“Новорожденные”, – подумал Дженкс, его взгляд поплыл. Жизнь новорожденного пикси была настолько непредсказуема, что им не давали имен и не рассматривали как детей, пока они не доказывали, что способны выжить. Считалось, что схоронить новорожденного не так печально, как похоронить ребенка. Но это была ложь. Они с Маталиной потеряли всех новорожденных в тот год, когда переехали в церковь, и у Маталины с тех пор не было детей, благодаря тому, что он загадало желание получить стерильность. Вероятно, это продлило ей жизнь, но он скучал по тихим звукам, которые издавали новорожденные, и удовольствию, которое он испытывал, придумывая имена, когда они крепко хватались за его палец, требуя еще один день жизни. Новорожденные, черт. Они были детьми, и каждый был любим.

Пристальный взгляд Дженкса вернулся к Винсету, оценивая его. Тринадцать лет, а уже столько ответственности на нем. Мысль, насколько коротка его жизнь, никогда не посещала Дженкса в детстве, уступив место горю и страданию, когда он увидел долгую юность и еще более долгую жизнь людей. Это так несправедливо. Он его выслушает.

А раз он собирался его слушать, надо, чтобы Винсет почувствовал себя, как дома. Так поступала Рэйчел, когда люди стучали в ее дверь, испуганные и беспомощные.

От появившегося чувства неуверенности его крылья загудели.

– Мы выслушаем вас, – он сказал детям с твердостью, откуда-то взявшейся в нем, и они посмотрели друг на друга, в недоумении опустив крылья. Пикси не пускали чужих на свою землю, исключением были случаи, когда обсуждался брак, и то очень редко их приглашали в дом.

Улыбнувшись, Дженкс жестом предложил Винсету сесть на заплесневевшие за зиму подушки, пытаясь вспомнить, что делала Рэйчел, опрашивая клиентов.

– Хм, дайте мне его меч, и принесите горшочек меда, – сказал он, и Джерриматт открыл рот от удивления.

– М-мед… – запнулся мальчик, и Дженкс отобрал меч с деревянной ручкой у Джема. Фэйрийский меч был свидетельством побед в прошлом, вероятно еще до того, как Винсет покинул дом.

– Да ради сгоревшего печенья Тинки, идите уже! – воскликнул Дженкс, махнув им. – Винсету нужна моя помощь. Не думаю, что он собирается причинить мне вред. Имейте хоть каплю уважения к своему отцу, а?

Услышав знакомое ругательство и поняв, что все в порядке, дети нырнули в главный туннель, болтая, как сумасшедшие.

– Я вас всех вырастил, – крикнул он, им вслед, почувствовав, что Винсет наблюдает за ним. – Вы же не думаете, что я не отличу гостя от вора? – добавил он, но они уже ушли, звук крыльев и быстрой речи постепенно затихал, когда они растворились в туннеле. В комнате стало темнее, когда осела их пыльца, перестав светиться. Начиная мерзнуть, Дженкс замахал крыльями, чтобы согреться и осветить комнату.

Тяжело вздохнув, Дженкс вернул пикси меч, подумав, что он никогда не делал такого раньше. Винсет взял его, выглядя так же неуверенно, как и Дженкс. Просить помощи тоже не входило в их традиции. Пикси тяжело привыкали к переменам, ведь только благодаря непоколебимому соблюдению своих правил им удавалось выжить. Но для Дженкса, перемены всегда были проклятием, которое не давало ему остановиться и сдаться.

Дженкс метнулся ко второму, меньшему очагу в конце комнаты, рядом с которым стояла коробка с хворостом. Страховка не позволяла разводить огонь в церкви, а дети никогда еще не разводили огонь внутри пня. “Если я опрашиваю клиента, – подумал он, волнуясь, что не произведет хорошего впечатления, – нужно не только сверкать пыльцой. Интервью должно быть честью для клиента, ведь я провожу его у главного очага в центре комнаты”.

Винсет отложил свой меч, замахав крыльями, чтобы согреться, пока рассматривал потолок.

– М-м, не хочешь присесть? – снова предложил Дженкс, когда вернулся к разведению огня, и Винсет осторожно присел на край подушки возле темного очага. Хотя это не приводило к открытой войне, незаконное вторжение было как чума для пиксиного общества. И хотя сам он пренебрегал некоторыми законами, Дженксе ощкутил чувства собственника, когда глаза Винсета осматривали темную комнату.