Вера Головачёва - Фантом является ночью

Родион закрыл глаза, и видение отступило. Он только чувствовал, как по щеке ползла слеза.

– Этого не может быть, – в который раз вполголоса повторял Родион, исследуя все три замка. – Не может быть.

Он только что закончил разминать ноги Алисы, и Афанасий Викторович, впервые за этот нескончаемый день, отпустил мальчишку отдохнуть. Что самое странное, Родион не только не мог понять, почему дверь смогла открыться перед все больше пугающим мальчишку мужчиной, но и почему он сам, Родион, так беспрекословно подчиняется Афанасию Викторовичу.

– Гипнотизер он, что ли? – продолжал ворчать Родион.

Гипнотизер! Мальчишка застыл, ошарашенный догадкой. Дверь выскользнула из рук и тихо прикрылась. Гипнотизер. Вот все и объяснилось: и непонятное послушание Родиона, и щенячий восторг от этого человека со стороны Алисы, и случай с дверью. И страшные видения. Мурашки наперегонки побежали по спине при воспоминании о них. Он просто загипнотизировал Родиона, и мальчишка подумал, что закрыл дверь. А на самом деле никто ее не закрывал! Не могла же эта дверь сама открыться. Сейчас же не открывается.

Родион для большей убедительности наклонился вплотную к двери. Дверная ручка четко впечаталась в его лоб, а неприятный скрип давно несмазанных петель полоснул по ушам. Сердце раненой птицей встрепенулось, и Родион отшатнулся, с ужасом наблюдая за открывающейся дверью.

– Ты решил нас встретить? – с порога спросила мама. Родион растерянно сделал жест головой, отдаленно напоминающий утверждение. – Как мило.

Отец, стоящий за спиной у мамы, недоверчиво окинул взглядом сына, но спросил совсем о другом.

– Сиделка приходила?

Родион понял: лучшего времени для избавления от Афанасия Викторовича у него не будет, а все потому, что рядом не было его. Поскольку нельзя подпускать родителей к этому страшному человеку, чтобы он и их не загипнотизировал. А тогда все, прощай счастливая жизнь рядового школьника. Станешь ты, Родион, безвольным рабом.

– Пришел, – стараясь изобразить праведное негодование на лице, ответил мальчик. – Только он совсем не работает. Никакой пользы от него Алисе.

– Боюсь, вы ошибаетесь, молодой человек, – прозвучал знакомый лилейный голос за спиной.

Родион обернулся и увидел ненавистную парочку в дверном проеме. Алиса выглядела цветущей и счастливой, словно шоколаду наелась. Начинавшие сгущаться брови отца моментально разлетелись в разные стороны, а мама широко улыбнулась интересному мужчине.

– Боюсь, вы ошибаетесь, – повторил Афанасий Викторович, – Алиса чувствует себя превосходно, и, беспокоясь исключительно о ее здоровье, я осмеливаюсь попросить ваших родителей оставить меня на ночное дежурство у постели больной. Безусловно, в том случае, если моя работа им понравится.

– Конечно, оставайтесь. Мы будем только рады, – просто засияла улыбкой мама, а отец полез за бумажником.

– Что это будет стоить?

– Ровно ничего.

Правая бровь у отца удивленно взлетела, затерявшись в дебрях челки, но не надолго. Дела фирмы больше занимали его мозги. Он положил бумажник обратно в карман и проследовал в свой кабинет.

– Чувствуйте себя как дома, – уже оттуда крикнул отец.

– Да-да, – подтвердила мама и засуетилась, – сейчас я вам принесу тапочки, – сказала она удаляясь за ними в комнату.

«Загипнотизировал», – решил Родион.

– Не стоит беспокоиться, – скромно улыбнулся Афанасий Викторович. – А вам, юноша, не мешало бы побеспокоиться... – обратился он ледяным голосом к мальчишке. Серьга в ухе коварно блеснула так ярко, что у Родиона выступили слезы.

Пронизывающий взгляд вызвал перебежку мурашек на спине. Мальчику показалось, что волосы у мужчины зашевелились, и в двух местах... Он не верил своим глазам. Там появились небольшие рожки.

– А вот и тапочки, – выплыла из-за угла мама.

– ...побеспокоиться о своей двоюродной сестре, – закончил фразу Афанасий Викторович. Волосы у него вновь были идеально уложены, без каких-либо признаков бугорков.

Родион, как замороженный, стоял на своем месте, не в силах отойти от шока. Словно в тумане он видел, как мужчина обул тапочки, как он увез в комнату Алису, пропустив прежде маму вперед. В этом тумане он стоял еще несколько минут один.

– Чертова коляска... Чертова сиделка... Чертова судьба моя... – с нарастающей злобой выпалил Родион и со всей силы ударил кулаком в стену.

Опять это страшное ощущение, когда не чувствуешь ног. Снова сон? Родион ущипнул себя и вскрикнул. Не может быть, чтобы это был не сон! И не может быть, чтобы ноги ему вновь отказали! Он широко размахнулся и вложил все силы в удар по коленке. Ничего. Никакой реакции на удар, ни малейшего ощущения.