Дин Кунц - Мертвый и живой

Что-то он может сделать сам. Опустить стекло. Высунуть голову из окна. Поднять стекло. Отрезать себе голову.

– Я запрограммирована на повиновение, – наконец заговорила Эрика. – Я делала что-то такое, чего он не одобрил бы… но никогда не пыталась активно не повиноваться ему.

Джоко мог бы снять футболку. Разорвать на полоски. Засунуть полоски в нос. Скрутить бейсболку. Заткнуть себе горло. Задохнуться.

– Что-то случилось со мной этой ночью, – продолжила она. – Я не знаю. Может, я могу проехать мимо фермы, может, просто буду ехать, ехать и ехать.

Джоко может уйти в чащу. Наколоть большой палец. Подождать, пока дикие свиньи учуют кровь, придут и съедят его.

– Но я боюсь снять внедорожник с тормоза и тронуться с места. Что, если я не смогу проехать мимо фермы? Что, если даже не смогу отпустить тебя на все четыре стороны?

Джоко поднял руку.

– Можно сказать?

– Что?

– Джоко интересно, есть ли у тебя пешня для колки льда?

– Зачем тебе пешня для колки льда?

– У тебя она есть?

– Нет.

– Тогда не важно.

Она наклонилась вперед. Легла лбом на руль. Закрыла глаза, тяжело вздохнула.

Можно ли покончить с собой с помощью монтировки? Думай об этом. Думай. Думай.

– Можно сказать?

– Сказать что?

– Видишь ухо Джоко?

– Да.

– Ушной проход достаточно большой, чтобы он воткнул в него узкий конец твоей монтировки?

– Да что ты такое говоришь?

– Не важно.

Решившись, она отпустила ручник. Перевела ручку коробки передач в положение «Драйв», выехала с площадки отдыха.

– Куда мы едем? – спросил Джоко.

– Куда-нибудь.

– Мы будем проезжать высокий обрыв?

– Нет. По этой дороге – нет.

– Мы будем пересекать железнодорожные рельсы?

– Не знаю. А что?

– Не важно.

Как только Виктор счел возможным пойти навстречу желаниям обожающей его толпы, он вдруг осознал, что помимо работников фермы в ней почему-то оказался и Девкалион, и детективы О’Коннор и Мэддисон.

Как же он умен, если предвидел, что очень скоро синхронность восстановит равновесие в этом мире, скорректирует все ошибки механизмом удивительных совпадений. Само присутствие его первенца и детективов подтверждало достижение им статуса бессмертного, и теперь ему не терпелось увидеть, благодаря какому совпадению они будут убиты.

Пистолет оставался при нем, в наплечной кобуре под пиджаком, но стрелять в эту троицу самолично Виктор полагал ниже своего достоинства, особенно теперь, когда из гения-уникума, каким он был всегда, превратился в идеал здравомыслия и логики, благодаря чему на него работали самые мощные силы природы. Самозащита – необходимость для толпы, к которой он никогда не принадлежал, а теперь еще больше отдалился от нее. Синхронность и, несомненно, другие скрытые механизмы придут к нему на помощь самым удивительным и неожиданным способом.

Многочисленные руки оторвали его от пола, и он подумал, что Новые люди понесут его на плечах, как в древние времена носили китайского императора, сидящего на троне. Они принесут его в кабинет, чтобы он мог продолжить свою работу, добиться еще больших успехов, чем уже достигнутые. Но в их рвении, в их желании почтить своего создателя, они понесли его в лежачем положении, две шеренги носильщиков уложили Виктора на свои плечи, и он видел только потолок, если не поворачивал голову направо или налево. Их руки крепко держали его лодыжки, колени, запястья и предплечья. Силы без труда хватало, чтобы нести его, потому что он создал их сильными и выносливыми, с запасом прочности хорошей машины.

Внезапно носильщики тронулись с места, а остальные сбились вокруг них в тесную толпу, возможно, надеясь прикоснуться к нему или попасться на глаза, когда он повернет голову, чтобы потом долгие годы рассказывать, что находились здесь в этот исторический день, а он посмотрел на них, узнал и улыбнулся. Атмосфера стояла праздничная, все радовались и веселились, что давалось Новым людям очень нелегко, учитывая заложенные в них программы. Потом Виктор сообразил, что они сориентированы на будущие победы, которые одержит их хозяин в этой новой лаборатории, ждут дня… теперь значительно более близкого… когда начнется безжалостное убийство ненавистных Старых людей. Этому, вероятнее всего, они и радовались: перспективе геноцида, освобождения мира от всех, до самого последнего, кто когда-либо говорил о Боге.

Вероятно, они задумали нечто большее, чем просто отнести его в кабинет. Тот располагался на втором этаже, тогда как его носильщики спустились вниз на два лестничных пролета, легко и непринужденно, словно шли по ровной поверхности. Наверняка они придумали в его честь какой-то ритуал. И хотя Виктор не нуждался в их похвале, вообще не нуждался ни в чьей похвале, ему предстояло принять участие в связанной с этим церемонии.