Андрей Сенников - Девять

Двумя неделями позже в квартире Гороховых появился Бука.

Его принес Игорь…

Возле дома Бука выпустил поводок и скрылся в подъезде. Горохов только-только выровнял дыхание, пульс ещё частил, а в горле першило. Он неприязненно посмотрел на скамейку, словно на ней яркой светящейся краской было написано «искушение» и заторопился за собакой. Бука сидел у лифта. А раньше бегал по лестнице, и стоило большого труда затащить его в тесную кабинку. Горохов вздохнул и нажал кнопку вызова.

В квартире на седьмом этаже солнце заглядывало в окна. Бука убежал на кухню, к миске, а Горохов побрёл убирать постель на тахте. В другой комнате, поменьше, был кабинет. Полки с книгами закрывали все стены, от пола до потолка. Даже над дверным проемом нависала полка. Письменный стол со стареньким «Пентиумом», вечно заваленный бумагами, книгами и студенческими работами, примостился у окна, а в середине — большое кожаное кресло, журнальный столик с переполненной пепельницей, книгами и постоянно-немытой кружкой из-под кофе. Старомодный торшер торчал за спинкой кресла. В общем, дизайн не ахти какой, порядок — относительный, но им нравилось. Когда Горохов работал, или читал, Бука укладывался на своем месте, около полки с собранием литературы посвященной восточным философским учениям: возможно, ему близок буддизм или наставления Конфуция…

Горохов попил чай у окна в кухне, на ходу. Завтракать не хотелось. Солнце поднималось всё выше, обещая жаркий и душный день. Август в Кирчановске обычно горяч и сух, как дыхание пустыни, но не в этом году. Будет парить. Горохов сунул кружку в мойку и пошёл работать.

Летом каникулы начинаются только у бесхвостых студентов. Преподаватели (те, что не в отпуске) занимаются, в основном, подготовкой к новому учебному году. Пересматривают учебные планы, перетряхивают старые конспекты с собственными заметками по отдельным лекциям, основным их положениям, c какими-то подчеркиваниями и значками, значение которых мучительно пытаешься припомнить год-другой спустя. В связи с тем, что в последнее время учебные программы по гуманитарным курсам пополнились новыми предметами, вроде «культурологии» или «религиоведения», завкафедрой может подкинуть дополнительные часы и тогда, по тощей брошюрке «методических рекомендаций по содержанию курса того-то и такого-то», а больше по собственным опыту и знаниям, вы будете писать учебный план «с ноля», прикидывая, как бы заинтересовать будущих инженеров-механиков автотранспорта схоластическими тонкостями средневековых диспутов.

Чем-то похожим Горохов и занимался весь день, набрасывая конспект по истории религии, а конкретно по, так называемой, «Велесовой книге» и языческим верования славян, вообще. Бука устроился у своего Конфуция, изредка посматривая на Горохова одним глазом, когда тот переставал шлепать по клавиатуре.

Пребывание в мире Перуна, Святовита, Даждьбога, Стрибога и прочих, оказалось занимательным, Горохов увлекся, как часто бывало, и не заметил, что за окном опустились густые синие сумерки. Сколько времени Бука терпеливо сидел у входной двери, изредка постукивая хвостом по вытертому линолеуму?

— Извини, — сказал Горохов, — Мы сейчас же выходим…

Самые стойкие старушки покинули скамейки и лавочки. Непоседливых чад родители загнали домой: отмывать локти и коленки, глотать вкусные мамины котлеты и ждать нового, так много обещающего дня. Даже собачники на площадке для выгула разошлись. Жаль. У них Букой есть пара хороших знакомых. Бука тут же принялся выискивать их следы, а Горохов прислонился к бревну, глубоко вдыхая прохладный ночной воздух. Здорово он засиделся…

Они вернулись домой в начале второго. Едва Горохов открыл дверь в «карман», как Бука заволновался. Он тихонько зарычал, хвост — прямой, как мохнатая палка — опустился вниз. В первый момент Горохов подумал, что к ним кто-то залез. Нет, он не боялся. Возраст ещё не лишил его недюжинной силы, но добавил опыта, а рукоять «двухпудовки» по-прежнему отполирована до блеска. Да и его квартира воров вряд ли заинтересовала бы, но вот к соседям… Игорь работал в вечернюю смену и ещё не вернулся, а его жена и дочь отдыхали у родителей Игоря на даче, где-то под Новосибирском, на Оби. Они оставляли Горохову комплект ключей на всякий случай. Летом он почти всегда дома, мало ли…

Дверь к Мятовым была в порядке: замки и коробка не повреждены. Горохова немножко отпустило, но Бука все так же настороже, тихонечко приближался к собственной двери, словно подбирался к чему-то опасному и непонятному. Не к человеку… Ничего себе! Ключ нехотя вошел в замочную скважину. Пальцы у Горохова чуть дрогнули, но замок он открывал не таясь. Посмотрим… Он распахнул дверь и вошел в прихожую. Никто на него не бросился, смутные тени не метнулись прочь, ничего не изменилось в квартире. Лампа в кабинете горела, гудел вентилятор «Пентюха». Посторонних звуков не слышно…