Брайан Ламли - Психомех

Миновав низкий вход в самой скале, Гаррисон-Шредер нашел винтовые ступеньки, ведущие наверх, и стал подниматься по ним. Но...

На первой ступеньке он остановился, дрожа. Часть Шредера испытывала только острое любопытство, а часть Гаррисона переживала сильный ужас. Там, наверху, в чернильной черноте, в Черной Комнате затаился сам Ужас; и тяжесть ею присутствия, такого близкого теперь, давила, как бессчетные тонны, на его кости, пока не появилось ощущение, что они превратились в желе. Не то чтобы он не позволял Шредеру взять власть в свои руки, несмотря на его отчаянную необходимость знать, его страх перед неизведанным все еще отрицал помощь другого. Он был в положении человека с больным зубом, который время от времени подходит к хирургии, но боится кресла дантиста.

Тупик, если не...

А как насчет Психомеха? Нельзя ли позаимствовать огромный запас энергии Машины для силы, которая нужна ему, чтобы подавить собственный ужас? Он вышел из черной скалы под замком и положил руки на замершую Машину, желая, чтобы она еще раз наполнилась энергией и помогла ему справиться с заданием. И через мгновение или два, когда он закрыл глаза и направил свою волю более определенно. Машина ответила.

Огни засветились внутри массивного корпуса, и тепло согревающим дуновением исходило от нее, как дыхание гиганта. И медленное, но уверенное, послышалось ее жужжание, когда сила снова потекла по ее странным пластиковым венам и хромированному брюху...

Терри не ушла в спальню. В этот момент ей было просто невыносимо оказаться одной, зная, что Ричард все еще жив и что его сознание каким-то образом оказалось мобильным и, возможно, злобным вне его тела. Мгновение она стояла в нерешительности перед дверью в спальню, держась за ручку. Затем страх победил, она повернулась и молча побежала туда, откуда только что пришла.

Терри повернула за угол площадки и обнаружила, что Вятт все еще у двери. Он стоял к ней спиной, но ей было видно, что он делает: поворачивает ключ в третьем и последнем замке. Два других замка валялись здесь же на ковре. Он не видел ее, и, понимая, что его нервы так же напряжены, как и ее, Терри не издала ни звука, позволяя ему закончить то, что он делал. Замок открылся, Вятт вытащил из петли дужку и толкнул дверь. Она открылась, может быть, на дюйм и...

Свет в комнате за дверью был ослепительно сияющий, невыносимо электрически голубой. Он исходил через дюймовую щель не рассеиваясь, но ударяя вперед, как какой-то огромный плоский язык горячего, только что выкованного металла. Вятт широко разинул рот и во второй раз, почти автоматически, толкнул дверь, затем сердито налег на нее плечом. Дверь сопротивлялась, трещала, затем захлопнулась, отбрасывая Вятта через весь коридор: он спиной отлетел к противоположной стене. Хотя голубой свет был теперь отрублен, дверь комнаты все еще испускала слабое свечение. Как и замок в руке Вятта.

Он бросил его, но вместо того, чтобы упасть на пол, замок пулей пролетел через коридор, поместился в петлю и закрылся! Затем, пока Вятт и Терри стояли загипнотизированные, ключ раскалился добела, расплавился в замке и навсегда заварил его. Белый жар остыл до тусклого красного, голубое сияние угасло, оплавленный замок мгновение покачивался в петле, затем остановился...

— Мой Бог, мой Бог! — Терри втянула воздух и всхлипнула.

Вятт взглянул на нее невидящими глазами.

— Мне надо убираться отсюда, — в ней поднималась истерика. — Надо убираться...

Она повернулась на каблуках и бросилась в спальню. Выйдя из состояния шока, Вятт последовал за ней. Она принялась набрасывать одежду, беспомощно путаясь, неспособная контролировать движения собственных рук и дрожащего тела.

Видя ее такой и понимая, как это опасно, если кто-то другой увидит ее в подобном состоянии вне дома, он усилием воли подавил собственные страхи, схватил ее и встряхнул.

— Терри! — отрывисто сказал он, угрожающе поднимая ладонь. — Терри, возьми себя в руки. Я согласен, ты должна уйти отсюда прямо сейчас, но не в таком состоянии, успокойся, затем иди. Я закончу.., что еще надо сделать здесь.

— О, Гарет! — она бросилась к нему в объятия. — Все пошло не так, жутко не так.

— Я знаю, — кивнул он, — но мы еще не проиграли. Слушай, ты давай одевайся, приведи себя в порядок и отправляйся домой. Я позвоню тебе позже, — когда все завершится.

— Завершится ли это? — спросила она. — Завершится ли это вообще когда-нибудь?

— О, да, — пообещал он ей. — Так или иначе. Через несколько минут она была готова, и он провел ее к выходу. Она благоразумно оставила свой автомобиль позади дома за кустами сирени, густые ветви которой были хорошим укрытием. У задней двери она притянула его ближе к себе.