Николь Клодетт - Дом на Ястребином мысу

Этот край отличался названиями, источающими запах моря и горечь одиночества.

«Но ведь я знала о том, что так будет», — напомнила себе девушка. Она хотела, чтобы так было, и ею двигала некая внутренняя жажда. Голова Ветра, остров Тюленей, Ледниковый мыс, Бесплодная земля. Эти названия вспыхнули в ее сознании снова, когда девушка стояла на берегу, — ее босые ноги были погружены в белый песок, бежевый плащ плотно окутывал стройную фигуру. Суровые и навевающие одиночество названия; они были такими все, но самое одинокое из них — Ястребиный мыс, искривленный кусок земли, врезающийся в море со стороны самой северной оконечности Новой Шотландии. «Здесь одиноко, так одиноко», — говорила девушка самой себе, когда стояла на самом краю песчаного берега, — маленькая фигурка, обращенная к морю. Ее светло-каштановые волосы длиной до плеч развевались на ветру, когда она смотрела на море — серо-зеленое, волнующееся при приближении шторма, бьющееся о берег с оглушительным восторгом.

Впереди, низко над водой, летали морские птицы; они держались ближе к берегу, предчувствуя надвигающийся шторм, — крачки, чайки, один или два зуйка и перевозчики, непременные перевозчики. Их протяжные, печальные и резкие крики перекрывали звук прибоя. Почему морские птицы никогда не щебечут и не чирикают, задавала себе девушка вопрос, наблюдая за их долгим ныряющим полетом. Почему они всегда поют одинокую песню? Не кричат ли они в вечном протесте, что не принадлежат ни земле, ни морю? Принадлежат, усмехнулась она. Теперь это слово имело сто значений. Или все-таки было лишь одно? Брызги попали ей в лицо, и она почувствовала на губах вкус соли. Она бросила взгляд на небо — серое до горизонта, с низко бегущими облаками, тяжело давящее на море. День клонился к вечеру, и она торопилась добраться сюда до темноты и теперь вдвойне радовалась тому, что ей удалось это сделать, так как ветер уже вздымал гребни волн. А ведь еще несколько часов назад о шторме даже смешно было думать.

Засунув туфли поглубже в карманы плаща, она вдавила ноги в песок и повернула налево, в сторону простирающегося взморья. Она обернулась назад, бросив взгляд на автомобиль, стоящий на краю дюн, — там, где она его оставила. Она вернется к нему позже. Но теперь она пойдет вдоль взморья и почувствует его дикое одиночество.

Она подняла воротник и всмотрелась в даль — туда, где кончалось взморье и скалы карабкались из воды на берег, громоздясь друг на друга, будто выброшенные небрежно гигантской рукой моря. На самом верху, там, где поверхность земли становилась плоской, она могла различить дом — серый на сером фоне, выветренное дерево на выветренном небе, не более чем темная серая масса. Она не торопилась. Для дома на Ястребином мысу будет еще много времени. А теперь можно было ощущать на себе порывы бешеного ветра и наблюдать за стремительным бегом облаков. Море стремилось обхватать ее лодыжки, вода была ледяной от арктического течения, и девушка поднялась немного выше на песок. Узкая полоска взморья слева от нее поднималась прямо к дюнам, поросшим с краю дикими прибрежными травами. Неожиданно девушка нахмурилась и обернулась. За ней наблюдали. Она чувствовала на себе чей-то взгляд. Но вокруг никого не было, и она стала медленно оглядывать дюны. Пожав плечами, она двинулась дальше, не желая задумываться над своими ощущениями. Ей и так было о чем размышлять в эти прошедшие месяцы. И теперь всего этого было слишком много для нее.

Скалы вырисовывались все яснее, и вскоре она уже карабкалась наверх, обдаваемая брызгами волн, бьющихся о берег. Дома, расположенного за уступом, не было больше видно, но девушка обратила внимание, что камни образуют неровные ступени, и вскарабкалась на первую из них. Остановившись на плоской поверхности, она дотронулась до камня рукой и почувствовала его силу, гладкость, холод и влажное безвременье, сочащееся сквозь ее пальцы. О камень разбилась еще одна волна и окатила ее, прижавшую руки к камню, и щупальца водорослей поцарапали ее кожу. Она увидела, как о камни ударился лобстер и тотчас же разбился вдребезги. Ее взор устремился на бушующее море и на пустынную полоску берега. Это была лишенная растительности суровая земля, и неожиданно она вспомнила о тех теплых, в цветах и зелени, усыпанных мягким песком пляжах, по которым ей доводилось прогуливаться. Здесь, в этом холодном и пустынном месте, такой пляж выглядел бы просто нелепым.