— Это поможет тебе чувствовать себя нормальной, — сказала она мне. — А нормальной себя чувствуешь, когда ведешь себя как нормальная, тогда и остальные будут так тебя воспринимать.
Тогда я не думала, что это так уж важно, но позже поняла, что когда тебя держат за придурка, это быстро утомляет. Так что я научилась есть и пить. Мне не нужно восполнять энергетические запасы, но мне нравится раздражать свои вкусовые рецепторы. Сэндвич с томатом и базиликом. Горячая мексиканская сальса. Окрошка. Крепкий черный кофе. Бокал красного вина.
Сплю я реже.
Когда я делаю это, я думаю, что действительно сплю, потому что иногда, закрыв глаза, и правда отключаюсь. Время утекает для меня в ту же самую черную дыру, что и для нормальных людей, которые вынуждены спать. А иногда, пребывая в этой черной дыре, я даже вижу сны.
И тут звонит телефон. С тяжелой головой выныриваю из переплетения образов и ощущений. Пока я ищу, куда положила телефон, у меня в голове все еще блуждают остатки сновидений. Обезьянки за чаем, Элвис периода Лас-Вегаса, летающие свитеры, вывернутые наизнанку, — нет, сама я не летаю, хотя мне очень хотелось бы уметь летать. Признаться, мне пригодилось бы даже уметь превращаться в птичку.
Обезьянки, фальшивя, жужжат песню «Битлз» «Земляничные поля», а Элвис, не обращая на них никакого внимания, сосредоточенно макает румяную булочку в чай. Я припоминаю, что меня заинтересовала жирная пленка на поверхности его чая, я все пыталась сообразить, откуда она взялась. И вот Элвис вынимает булочку из чашки — и вдруг раздается звук, как будто разгружается грузовик.
Но это всего лишь телефон.
Я наконец нахожу его на своем лугу — он лежит на ручке кресла, куда я бросила свою одежду, перед тем как лечь спать. Вылезаю из постели и босиком шаркаю по траве к креслу, прикидывая, кто это может звонить. Мне редко звонят по мобильному, очень немного людей знает этот номер. Макси. Том Стоун, единственный мой любовник, с которым мне удалось сохранить дружеские отношения. Мамбо никогда не звонит. А теперь этот номер знает еще Саския.
Беру телефон и, нажав кнопку, подношу к уху. Мне требуется не больше секунды, чтобы узнать этот странный шум. Как будто ветер качает верхушки деревьев в лесу — жесткий, шершавый, царапающий, с пощелкиваниями и потрескиваниями звук.
— Алло! — говорю я.
Ответ так невнятен, что я почти ничего не могу разобрать.
— Алло! — пробую я еще раз. — Кто это?
Звук похож на сигналы радиостанции, на которую плохо настроились. Треск. Неразборчиво.
— Пожалуйста…
Я плотнее прижимаю телефон к уху, но голос от этого не становится громче.
— Впусти… меня…
Я знаю достаточно, чтобы понимать: не только вампирам бывает нужно разрешение, чтобы проникнуть в тайное место. И еще кое-что я знаю и тем не менее произношу «да».
Некоторое помрачение рассудка. Все кажется каким-то неправильным. Я вспоминаю наш с Кристи разговор о странных мотивациях, свойственных сказочным персонажам. Если, конечно, вообще можно говорить о какой-то мотивации.
— Почему они так поступают? — спросила я тогда. — Зачем, спрашивается, третий, младший сын отправляется в поход, который, как ему известно, приведет его к гибели? Зачем сыну фермера жениться на принцессе? Что у них может быть общего?
— А кто сказал, что у них есть выбор? — ответил он мне тогда.
Вот так и я себя чувствую сейчас, произнося «да». Как будто у меня нет выбора. Как будто в телефонной трубке — нечто волшебное и я просто обязана впустить его в свое сознание.
У меня есть время все это обдумать, и при этом меня не покидает подспудное чувство чего-то неправильного. Это как дорожно-транспортное происшествие — все происходящее вокруг и ускоряется и замедляется одновременно. Замедляется, потому что ты вдруг явственно видишь все мелкие подробности. У тебя почему-то хватает времени, чтобы восстановить разговор, оглядеть луг, служащий полом твоей гостиной, и поля вдали. И в то же время все это происходит так быстро, что ты даже не успеваешь перестать делать все это.
Нет времени выронить телефон. Невозможно взять свое единственное слово назад.
Что-то вроде электрического разряда вырывается из трубки и обжигает мне ухо. У меня волосы встают дыбом, причем все — от тех, что на голове, до коротких волосков на руках. Голова наполняется радиогулом, который достигает интенсивности урагана. Ураган белого шума.
А потом все уносится, включая меня.
Холли
Дик был очень подавлен.
Читать дальше