Татьяна Абалова - Мой дорогой дневник

Остальную часть пути Санджай нет-нет да и косился на меня и хмыкал. Я же отвернулась в другую сторону, делая вид, что любуюсь природой.

В кафе с непроизносимым названием нам подали завтрак на огромном медном подносе с множеством чашечек. В центре стояло блюдо с ярко желтым рисом — единственное из еды, что я хорошо знала.

— Будем есть руками, — предупредил Санджай. Конечно, после дороги мы их помыли, но я никак не думала, что мне не дадут вилку.

— Дотрагиваясь до пищи руками, — продолжил мой сотрапезник, — мы, помимо обоняния, зрения и вкуса, включаем осязание. Чем больше чувствуем, тем богаче вкус пищи. И не удивляйся, если тебе кто-нибудь предложит съесть из его рук. Это знак уважения.

— Пожалуйста, только не делай этого, — взмолилась я, когда Санджай зачерпнул соус кусочком хрустящего плоского хлеба доса.

Мужчина улыбнулся.

Губы у него тоже были замечательные. Достаточно крупные, но четко очерченные. И я получала чувственное удовольствие, наблюдая за тем, как он ест. Что говорить, от его взгляда я млела не меньше.

— Ешь, — напомнил мне Санджай, и я опять смутилась, застуканная на прямом разглядывании. — Возьми идли. Это сладкий пирожок.

«Вот это я точно могу брать руками», — обрадовалась я, макнув белое пушистое тесто в соус. Приготовленные на пару рисовые пирожки я уже пробовала в Китае.

Назад мы ехали другой дорогой. Часть пути проходила вдоль канала. На его берегу ютились строения, которые трудно было назвать хижинами. Чумазые дети, копошащиеся в мусоре, выброшенном глинистыми водами на берег, вызывали удручающее чувство.

— Это джати. Неприкасаемые. — Санджай коротко взглянул на меня. — Сейчас их называют далиты или притесненные. Но слова сути не меняют.

— Пятая каста?

— Они вне системы варн. К джати относятся забойщики скота, кожевенники, прачки и … иностранцы, — вдруг добавил Санджай.

Я вздрогнула, и бабочки в животе прекратили свой полет.

— Ты из касты воинов?

— Да, я кшатрий. Как мой отец, дед и прадед.

— И ты не можешь жениться на той, у кого каста ниже? Я отказываюсь в это верить. На дворе двадцать первый век!

— Если ты возьмешь в руки «Hindustan Times», то найдешь объявление, звучащее примерно так: «Высокий молодой человек двадцати восьми лет, юрист, из хорошей семьи кшатриев, ищет образованную девушку двадцати пяти лет для создания семьи. Каста значения не имеет». Это традиционная приписка в конце, но объявления расположены согласно кастам.

— А как же любовь?

— Если она по правилам. Семья отвернется от сына, если он возьмет в жены девушку из низшей касты, и лишь рождение внуков может их примирить. Но не факт, что это случится. Я знаю одну семью, где спустя двадцать лет стороны так и не примирились. Брак — это не результат желания, а обязательство, принимаемое на себя перед семьей. У нас практически нет разводов, поэтому важно правильно выбрать семью. Женщина, оставшаяся одна, редко когда сможет выйти замуж повторно. Ее просто не возьмут. Приданое собирается ее семьей лишь раз, а без него она никому не нужна. Участь вдовы, выгнанной из общины, не менее печальна — бритая голова и дом вдов.

— Но это же ужасно!

— Ужасен обычай сати, когда вдова должна броситься в погребальный костер к мужу. А так хоть остается жива, пусть и с бритой головой.

— Как все страшно и несправедливо.

Я надолго замолчала.

То, что я — джати, неприкасаемая, ошеломило.

Вдруг Санджай тронул мою руку, лежащую на колене.

— Не переживай, индийская семья куда лучше принимает невесту из другой страны, чем из низшей касты.

— Вот ты, к примеру, мог бы жениться на такой, как я?

— Мог бы. Я — мог бы, — очень серьезно ответил Санджай. И опять бабочки запорхали в моем животе.

Когда я обернулась у порога, чтобы попрощаться, Санджай, как бы продолжая разговор, сказал:

— Бывает, что и недели знакомства достаточно, чтобы решить, хочешь ли ты провести с человеком всю жизнь.

— У меня есть эта неделя? — попыталась шутить я.

— Есть.

Двигатель «Махиндры» взревел, и джип, разбрызгивая воду, скрылся за поворотом.

«Здравствуй, мой дорогой дневник. Что-то в этот раз ты не торопишься исполнять мое желание. Настоящего йога я так и не встретила».

Написав это, я задумалась. Да, я не видела человека, скрутившего свое тело в сложной асане, но это не значит, что я не встретила йогов. Ими могут быть люди в бордовых одеяниях у Центра Ошо. Да и сам Санджай, скорее всего, тоже занимается йогой.