Маша Крамб - Наизнанку. Лондон

Каждое дежурство рядом с древним противником технологий (а ещё говорят, что самое старомодное существо на Изнанке — это Эреб) воспринималось, как наказание. Конечно, на сутки ты оказываешься полностью оторванным от цивилизации. Кругом одни белки, ежи и глыбы эти каменные. Но сегодня впервые аналитик радовался, что Окуляр оказался таким нетерпимым к прогрессу: не надо звонить, ещё несколько часов можно пожить свободно!

Рано или поздно их приедут сменить. Что говорить тогда? И что делать, если комтур умрёт? Око не простит. Око никогда никому ничего не прощает.

Проверил пульс, прислушался к дыханию. Слабое, прерывистое, но есть. Живой. Надолго ли?

Аналитик чувствовал себя девочкой-подростком в душевных метаниях (впрочем, откуда ему было знать, что переживают девочки-подростки). Смелости, необходимой для принятия решения, обнаружить в себе не удалось. Он так и сидел, привалившись к одному из трилитонов, и просто смотрел перед собой. Ни одной мысли.

Сидеть и ждать. Ждать, когда они приедут. Ждать, когда заберут в штаб-квартиру. Ждать, когда грянет возмездие за то, чего он не совершал. Сидеть и ждать.

** * *

Нокс проснулась. Чаепитие закончилось, но вместо того чтобы продолжить расчёты, Эреб вдруг собрался уходить. Из недр шкафа он выкопал старую сумку с ремнем через плечо. Сложил в неё всю свою писанину. Метнулся к двери. Остановился. Вернулся к столу. Из-под кипы бумаг и свитков выудил потрепанную книгу, засунул её в сумку. Второй рывок к двери. Снова застыл. Нокс казалось, что она наблюдает за гигантским теннисным шариком, скачущим туда-обратно. Вот и следующий скачок, прямиком в центр комнаты. Сумка полетела в дальний угол.

— На кой им что-то объяснять? — За годы жизни с Нокс Эреб стал непревзойдённым мастером риторических вопросов.

Нокс спрыгнула на пол, подошла к Хранителю, потёрлась о ноги.

— Ну-ну, милая, не переживай, это я так.

Нокс заурчала.

— Нет, я сам. Чем ты там поможешь?

Урчание постепенно приобретало угрожающие нотки. Теперь оно больше напоминало рычание.

— Тебе придётся остаться здесь, — Эреб постарался, чтобы голос его звучал предельно мягко. — За этим надо следить. Ты же понимаешь, он ведь не соображает, что делает. Пусть лежит. Я надеюсь на тебя.

Эреб легко пробежался пальцами по пушистому загривку. Рычание утихло.

— Вот и славно, вот и умница. А я пойду, присмотрю за нашим детским садом, претендующим на звание Тайного ордена всех времен и народов.

Нокс фыркнула, выпустила коготки.

— Как бы ты к ним ни относилась — они ещё дети неразумные. А с мелких спрос какой? Но, может, оно и неплохо. Шансы выжить у детей всегда выше. И да, пусть мне это и не нравится, но береги сопляка. Без него ничего не выйдет.

Эреб ещё раз погладил серую привереду, кинул короткий быстрый взгляд на стеллажи и вышел.

— Вы уверены, что это всё? — первое, что спросил Верховный, как только Соня с Тимом закончили говорить.

Где-то в середине рассказа вернулся Макс. Комтур, как мы помним, терпением не отличался. Дождаться, пока архон его позовёт, Макс не смог. Но оно и к лучшему: не пришлось повторять историю для него отдельно.

— Уверены, — по молчаливой договоренности Тим отвечал за обоих.

— Это всё, — вмешался Макс, — я не сомневаюсь. Но это не значит, что «всё» для них и «всё» для Грея — одно и то же «всё».

— Твоя правда, — согласился Верховный. — Но я надеялся на другое.

— Как говорила одна мудрая барышня моему тёзке, «надежда — глупое чувство», — процитировал Макс. Даже комтуры иногда цитируют книжки.

На Соне не было лица. Слишком много потрясений за слишком короткий срок.

— Маленькая, ты в порядке? — спросил комтур, снова проявив заботу.

Девушка вздрогнула, как от удара. «Маленькая».

— Не надо меня так называть, пожалуйста, — сквозь зубы, с трудом.

Макс ударил кулаком по столу. Даже это Грей украл у него, даже это. Но как гадёныш узнал? Повторил вопрос.

— Ты в порядке?

— Да. Нет. Я не знаю. Наверное.

— Хорошо. — Вот уж мастером утешения Макс даже с большой натяжкой не был. — Надо решать.

Тишина. Гипотетически все были согласны с комтуром, но фактически желающих не нашлось. Макс понимал детей, но молчание архона раздражало.

— У нас нет времени на рефлексию!

— Не тебе нести ответственность, Макс! Не тебе и командовать здесь!

Соня с Тимом не подозревали, что стали свидетелями редкого случая: комтур добровольно почти (!) согласился с членом ареопага.