Бентли Литтл: Откровение

Внезапно брат Элиас остановился и указал вперед. В густой высокой траве виднелось множество маленьких белых крестов. Гордон поежился, чувствуя слабость в коленках.

Брат Элиас поставил на землю коробку и обернулся. Лицо его выражало суровую решимость. - Мы на месте, - произнес он.

Марина медленно приходила в себя. Первое, что она почувствовала, прежде чем открыть глаза, - резкую, пронзительную боль в ладонях и ступнях ног.

- Марина, - негромко позвал ее голос доктора Уотерстона. - Марина!

Она попробовала двинуться, но не смогла, только острая боль, как бритвой, полоснула в различных местах тела. Вскрикнув от боли и бессилия, она открыла глаза.

Посередине кухни стояла и смотрела на нее черная и обуглившаяся фигура доктора Уотерстона. Доктор был страшно обгоревшим, но при этом улыбался, показывая неестественно белые зубы.

- Мы ждали, когда ты проснешься.

Марина заметила, что ее халат широко распахнут, и поняла, что лежит без трусов.

- Мы хотели удостовериться, что ты сможешь увидеть и порадоваться тому, что мы собираемся делать, - проговорил доктор Уотерстон.

Злобного вида младенец с большим ножом для разделки мяса встал между раздвинутых ног Марины.

- Не-е-е-е-т! - заорала она.

Брат Элиас жестом показал, что им нужно подойти к нему и встать на этом дьявольском кладбище. Ветер гудел; небо почернело. Проповедник положил руку на плечо проходящего шерифа.

- Вы - хороший человек, - произнес он. - Я знаю, вы будете хорошо защищать нас, как всегда поступали ваши предки.

В голосе скользнула нотка сожаления, оттенок извинения. Потом рука легла на плечо подошедшего Гордона.

- Вы тоже будете сильным. Ради нас, ради вашей жены и дочери.

Черные глаза встретились с глазами идущего последним отца Эндрюса.

- Вы готовы, святой отец?

Эндрюс молча кивнул.

Он боится, подумал Гордон.

Брат Элиас извлек из стоящей перед ним коробки два флакона с кровью. Он откупорил их и начал водить руками над горлышками, негромко произнося что-то нараспев. Потом сделал по маленькому глотку из каждого. Выпрямился во весь рост. Коротко стриженные волосы вставали дыбом от диких порывов ветра. Он медленно двинулся по воображаемому периметру этого импровизированного кладбища, обрызгивая кровью землю. Ветер был сильным, но недостаточно сильным для того, чтобы помешать тяжелым красным каплям падать вертикально.

Гордону показалось, что запасов крови не хватит, но брат Элиас завершил круг и присоединился к ним. Теперь он достал из коробки нечто, завернутое в грязную тряпку.

В тряпке оказалось высохшее тельце давно умершего зародыша.

Гордон поймал озадаченный взгляд шерифа. Оба внимательно стали следить за тем, как брат Элиас извлекает из холщовой сумки четыре креста. Три из них он воткнул в землю перед собой, и ветер мгновенно усилился вдвое, Хрустнула и упала большая ветка. Из-под земли послышался низкий грозный рокот.

- Встаньте ближе! - перекрикивая ветер, приказал брат Элиас.

- Время пришло! - возвестил он. - Мы должны съесть тело, мы должны выпить кровь силы! Дайте вашу руку, - приказал он Гордону.

Нерешительно, не понимая, чего от него хотят, Гордон выполнил приказание. Брат Элиас быстро задрал рукав рубашки и острым краем оставшегося креста сделал на руке три продольных разреза.

Из ран выступила кровь, но Гордон ничего не почувствовал. Мозг словно оцепенел от шока. Он тупо смотрел, как по руке уже текут кровавые ручейки.

Брат Элиас поднес к губам высохшее тельце. Он откусил маленькую головку, прожевал ее и проглотил. Потом наклонился к руке Гордона и быстро провел языком по верхнему надрезу. Гордон даже не поморщился. Он молча смотрел на происходящее, словно все это происходило с кем-то другим. Когда брат Элиас поднял голову, Гордон увидел, что верхний разрез полностью исчез.

- Теперь вы! - крикнул проповедник шерифу, протягивая ему оставшееся тельце.

У шерифа от страха и отвращения тряслись руки, однако какая-то сила толкнула его вперед, он наклонился над маленьким иссохшим телом. Зубы сомкнулись над верхней частью торса. Плоть легко разделилась. Он ощутил во рту вкус пыли, земли и праха и сообразил, что жует.

- Пейте! - приказал брат Элиас, направляя голову шерифа к истекающей кровью руке Гордона.

Джим открыл рот и начал лизать кровь. Он приготовился к худшему, но с удивлением обнаружил, что у крови вообще нет никакого вкуса. Лишь с каждым мгновением шериф чувствовал, что наполняется изнутри теплой силой. Рана Гордона быстро затягивалась под языком.