АРЧ СТРЭНТОН - 1992 год

Вместо клыков торчали лишь обломки, а ожог виднелся и на языке, и в горле, и на нёбе собаки.

Слезы навернулись на глаза Мерфи. Губы его задрожали. Казалось, парень сейчас разрыдается.

Этот пес был единственным близким существом человека, и если бы он знал, КТОэто сделал, то убил бы его не задумываясь.

- Кто это сделал?- дрожащим от сдерживаемых рыданий и ярости голосом прошептал Мерфи,- Каким же зверем надо быть, чтобы так поступить с собакой…

Морг оказался огромным - под стать всему комплексу - залом с двумя сотнями тяжелых квадратных дверей, скрывающих от внешнего мира тех, кому удалось уйти от «Ярости».

Сейчас холодильники были пусты. Все, кроме двух.

Смотритель морга - гибкий неприятный заключенный с повадками и движениями гиены - открыл одну из ячеек, выкатив под яркий свет ламп узкий стальной столик, на котором покоилось тело.

Клеменс взялся за уголок простыни и осторожным движением откинул материю, открывая худую фигурку девочки. Впалый живот, выступающие ребра, обтянутые кожей скулы, острый носик и открытые глаза, немигающие, глядящие перед собой.

Тугой комок снова подступил к горлу Рипли. Глаза наполнились чем-то горячим.

- СЛЕЗЫ, РИПЛИ, ЭТО ВСЕ ЛИШЬ СЛЕЗЫ. -

Она судорожно сглотнула и, повернувшись к наблюдавшему за ней врачу, попросила:

- Мне нужно остаться с ней наедине на минуту.

- Да, конечно,- понимающе согласился тот и, отойдя в сторону, облокотился о стальные перила. Рядом с ним замер служитель, то и дело поглядывая на женщину.

Рипли несколько секунд вглядывалась в мертвое лицо девчушки. Две горячие дорожки медленно сползли по щекам к подбородку и, сорвавшись, упали вниз, на мгновение растопив тонкий налет инея, покрывающего тусклый кафельный пол.

- …ПОКЛЯНИСЬ. КРЕСТ НА СЕРДЦЕ. ДО САМОЙ СМЕРТИ… -

- Прости меня,- чуть слышно, одними губами прошептала Рипли и, опустив ладонь на лицо Головастика, прикрыла веки,- Прости меня…

Клеменс на секунду поднял на нее взгляд. Что же взволновало женщину? Он, как ни старался, не мог понять этого. Одно можно было утверждать наверняка: ее решение осмотреть тело связано с чем-то, что она обнаружила в шлюпке. Прожженные пятна, треснувший колпак, погром? Все это объяснялось легко самыми простыми словами, не вызывающими тревогу. Авария. Спросит ее? И что это даст? Ты думаешь, она тебе ответит? Скажет правду? Черта с два. Не сказала же до сих пор, не скажет и дальше. Докопаться самому? Не получится. Для того, чтобы сделать это, нужно, по меньшей мере, знать, где они были, откуда летят, сколько находились в полете, что случилось на корабле, причину ава… Ну, в общем, много чего нужно знать. А он не знает и, скорее всего, так и не узнает никогда.

Клеменс вздохнул.

«Остается только ждать, пока ей не надоест молчать. Мда».

Тычок локтем прервал его размышления. Смотритель коротко кивнул в сторону Рипли, не отрывая от нее взгляда.

- Глянь-ка. Что это она делает?

Клеменс проследил его взгляд и тут же понял, о чем говорит заключенный.

Рипли действительно вела себя довольно странно. Доктор начал внимательно наблюдать за ее манипуляциями, надеясь, что они смогут объяснить причину такой неожиданной вспышки активности.

- Так, так, так. Посмотрим,- женщина осторожно приоткрыла рот девочки и заглянула внутрь. Шире, еще шире.

«Что ты ищешь, а?»

Видимо, ничего не обнаружила и, вздохнув, переместила пальцы с подбородка на шею трупа. Легкое нажатие и вибрирующие круговые движения. Казалось, Рипли пытается нащупать что-то, находящееся в теле.

Руки пошли дальше. Грудь, живот, снова грудь. Пальцы слегка погружались в твердую, замерзшую плоть, отыскивая что-то понятное и знакомое только им.

Клеменс встал и зашагал к склонившейся над телом женщине.

- Все в порядке?

Рипли дернулась и подняла на него взволнованный взгляд.

- Я спросил, все ли в порядке?- доброжелательно повторил врач.

- Нет. Нужно сделать вскрытие.

- Значит, ты все-таки нашла ЭТО? -

Он не знал, что представляет собой ЭТО, но понимал: что-то очень важное. И, хотя вскрытие не заняло бы много времени, решиться на подобный шаг самостоятельно Клеменс не мог. Это значило бы в открытую выступить против Эндрюса. Всем было известно, что директор не позволял совершать сколь-нибудь значительные действия без его личного разрешения. А уж вскрытие трупа, да еще при таких обстоятельствах, было очень значительным действием. Нарушение запрета Компании могло повлечь за собой большие неприятности. Как для Эндрюса, так и для него лично. А вот на это он уже плевать бы не стал, зная свое, далеко не стабильное, положение в этом заведении. Так что…