Леонид Алехин: Сказка на ночь

Как раз в такой повесился сегодняшний «пациент», чтобы обрести свободу в образе волка.

Эрика слизнула каплю крови, выступившую на месте укола. Борясь с желанием, вцепиться в руку, как следует.

Зачем нужны были эти двадцать минут на грани между человеком и зверем? Зачем ломиться через заросли, обливаясь резко пахнущим потом и морщась от слишком громких звуков своих шагов?

Об этом ли думала Эрика, вкалывая себе стабилизатор?

Она думала о браге из молока валькирии и маленькой серебряной фляжке на поясе охотника. И еще о том, что проклятая беседка, вопреки сырости, разгорелась, как следует.

Всего лишь еще один повод торопиться.

Шагнув вперед, Белый Вульнар взмахнул железными когтями перед самым носом медведя. Зверь попятился, рыча.

Я встал, сбросил мешавшую шубу. Вдавил приклад в плечо. Серебряная накладка обожгла щеку холодом.

Хозяин повернулся ко мне. Оскалился уже совсем не по человечьи.

– Охотничек, – проскрипело у него в горле. – Опоздал. Раньше надо было думать.

Его лицо менялось. Челюсть ползла вперед, лоб назад. Сквозь волосы показались острые кончики ушей. Ссутулившись, Вульнар стал ниже ростом и при этом массивней. Его руки висели на уровне согнутых колен.

Полночь наступила. Обращение началось.

Она почуяла его задолго до того, как они оказались на одной тропинке.

Чужеродное вкрапление в рисунке запахов парка. Оно ощущалось, как шероховатость под пальцами. Щекотка в области переносицы. Вкус алкоголя и металла на языке.

Он пах старой шинелью, табаком, шнапсом и ружейной смазкой.

Запахи человека.

– Фроляйн, – сказал он, вполне уверенно целясь в нее из видавшего виды «Манлихера». – Вам известно, что вы гуляете по территории, особо охраняемой государством?

– И это повод наставлять на меня ружье, господин Шмид?

– Извините, фроляйн, но время тако… мы знакомы? – сторож прищурился.

Немолодой дядька, однако, выправка и приросший к плечу приклад винтовки – бывший солдат, наверняка. Надо же, мог бы спать в своей теплой комнатушке, а потащился в темноту и холод.

– Прочла у вас на бляхе, – сказала Эрика.

Тут же поняла, что сторож не поверит. В темноте, на таком расстоянии прочесть крохотные буквы.

– Хотел вызвать пожарных, – слышала она приближающийся голос. – А телефон, зараза, молчит.

Три, четыре, пять.

– Пошел проверить провод, так он, что вы думаете, перегрызен.

– Перегрызен? Вы уверены?

Шесть, семь.

– Еще бы. Там обмотка толстенная, так на ней отметины зубов. И следы вокруг натоптаны, волчьи. Я старый охотник, знаю.

– Свежие следы?

– Да как сию секунду он там был, волк. Даже вода в них затечь не успела. Думал поискать зверюгу и вас увидел. Еще думаю, откуда…

Восемь, девять, сейчас.

Она бережно опустила ружье рядом со свернувшимся в клубок телом. Проверила старику пульс.

У сторожа оказалась завидная реакция. Он успел выстрелить. Один раз. Пуля увязла в стволе дерева.

Взамен Эрика подарила ему пятнадцать минут забытья на холодной земле.

Даже если он подхватит простуду, это лучше, чем быть загрызенным оборотнем.

«Если ты не стерпишь и выстрелишь, пока он человек, мой брат убьет тебя. Если прождешь слишком долго, и он обратится в волка полностью, мой брат убьет тебя.

Твое время это шестьдесят ударов сердца между вчерашним днем и сегодняшним, когда силы человека оставили его, а силы волка еще не пришли к нему. Ни раньше, ни позже, а именно тогда ты должен ударить».

Седой Волколак, Хозяин Дикой Охоты, лакал воду, стекавшую с ледника вельвы. Во сне он видел грядущее.

Белый Вульнар был готов к нашей схватке.

Одно слово перерождающихся губ и огонь снова взмыл до потолка. Надежно отделяя меня и Убийцу от превращавшегося оборотня.

Жар ел глаза. Я нащупал рукой ледяной металл фляги на поясе. И вспомнил, как Вульнар Черный заливал брагой горящую руну Ингуз. Молоко валькирии и медвежья кровь?

Я с размаху выплеснул снадобье в огонь.

Случилось невероятное. Огненная стена не погасла, но в ней образовался «пролом». Как раз там, где брага вылилась на хворост.

В этот «пролом» я и шагнул, поднимая ружье к плечу. Сердце отбивало несчитанные удары о клетку ребер.

«Ты где-то здесь. Я знаю. В твоем зверином теле сохранилось достаточно человека, чтобы приготовить ловушку».

Эрика нашла следы. Они были оставлены специально. Сторожу повезло. Он неверно прочел их и пошел в другую сторону. Наткнулся на нее вместо волка.

«Ты недалеко от порванного кабеля, поджидаешь в засаде. Теряя остатки разума. Остатки выдержки. Особенно сейчас, когда ты чувствуешь мой запах, усиленный действием сыворотки».