Сергей Пономаренко - Миссия Девы

— Не понял — что это ты учудила, Ируся? — Ира не заметила, как в комнату вошел Дима и с недоумением уставился на ее вещи.

— Ухожу я, Димчик, — чуть жалобным голосом начала Ира. — Тебе учеба дороже всего на свете, дороже меня. Видно, я мешаю тебе, стала обузой. Ты как уткнешься в компьютер, так меня и не замечаешь. А ведь я живая душа — мне общение необходимо!

— Ирка, не валяй дурака. Ты же знаешь — я от тебя без ума! Давай, распаковывай вещи!

— Нет, поздно, Димчик. Ты не оценил мои усилия, когда я, как дура, выполняла дурацкие указания твоей мамаши.

— Ира, только мою маму не трогай! Сами между собой разберемся!

— А почему не трогай?! Даже очень и очень трону. — И Ира выплеснула все, что накопилось в ее душе за то время, когда она должна была показывать себя паинькой.

Дима вначале пытался ее успокоить, но она все более входила в раж и била по самым больным местам. Он стал огрызаться, а потом и сам сорвался в крик. Такой поворот Ире понравился, тем более что она словом владела гораздо лучше Димы, который всегда проигрывал ей в словесной дуэли. Осознавая свое превосходство, Ира буквально убивала его морально, конечно, не забыв ни его маму, ни папу.

Ощущая свое бессилие перед ней, Дима схватил чемодан, стремительно пронесся в коридор, открыл дверь и выставил чемодан на лестничную площадку. Через мгновение за ним последовали и другие вещи. Ира опомнилась и попыталась заключить мировую, но тут уже в Диму вселился бес: не внемля словам, он вытолкал ее на площадку, мгновенно захлопнув дверь.

Ира нажала на кнопку звонка, звонила долго и настойчиво, но Дима затих, словно испарился из квартиры. Зато приоткрылась дверь соседки-пенсионерки, живущей напротив, — Олимпиады Семеновны, мимо которой никакое событие в доме не могло пройти. Она вышла, одетая в цветастый засаленный халат, хищно блестя линзами очков на круглом лице. Жидкий пучок волос на макушке придавал ей сходство с только что вырванной с грядки редиской. А чуть далее, за другой дверью, послышалась возня — готовился новый «десант» на площадку в предвкушении приближающегося скандала.

— Чего уставилась? Глазенки из орбит вылезут! — распереживалась о соседке Ира, но та тоже оказалась не немой и ко всему вспомнила про милицию. Ира поняла, что еще немного — и окажется в центре внимания жильцов площадки, а возможно, и всего подъезда.

Послав словесную очередь в соседку, Ира поспешила вызвать лифт, так как жертва исчезла за дверью, решив осуществить угрозу с милицией.

Выйдя на улицу, Ира стала ловить такси, из ее рук то и дело выпадали пакеты, а когда у одного из них оборвались ручки и нижнее белье вывалилось на грязный асфальт, Ира заплакала, со злостью засунула все обратно в пакет, ища глазами ближайшую урну, чтобы выбросить, но тут перед ней остановилась серая «хонда».

— Мне на Троещину, — крикнула Ира в затонированное стекло, медленно ползущее вниз.

— Почти по пути — мне на Петровку, — донеслось из автомобиля сквозь негромкую электронную музыку в стиле house music.

«Недурно», — подумала Ира, но лица водителя не смогла рассмотреть. Голос — приятный баритон — явно принадлежал человеку, уверенному в себе.

— Я заплачу!

— Разве уже наступил коммунизм и подвозят без оплаты?

— Мне некогда болтать — за двадцатку везете меня на Троещину, на улицу Сабурова, или нет?

— А разве на Сабурова находится вокзал? Судя по обилию вещей, вам необходимо как раз на вокзал. На какой прикажете: автобусный или железнодорожный?

— По-нят-но! Вам хочется поговорить, а вот мне хочется ехать. Объединим наши желания?

— Пожалуй, да.

Дверь автомобиля открылась, и из салона выбрался мужчина лет сорока. Его внешность абсолютно не соответствовала голосу. Он был в сером костюме, причем пиджак был несколько коротковатым и мешковатым, какой-то неуклюжий, высокий, тощий, с большими ушами, торчащими из-под коротко подстриженных волос. У него было продолговатое лицо с большим носом и тонкими губами, но карие глаза искрились весельем и вызывали доверие. Он помог разместить вещи в багажнике. Ира, усевшись на переднее сиденье и предприняв бесполезное усилие поправить короткую юбчонку, выставившую ноги во всем великолепии, строго спросила:

— По оплате договорились?

— Что, выставили за дверь? Муж, любовник, свекровь, родные?

— Это не ваше дело! Сколько мне надо заплатить, чтобы вы отвезли меня и не задавали дурацких вопросов?

— Партия в бильярд. Забиваю я шар — задаю вопрос, забиваешь ты — тогда не отвечаешь, а если промахнешься, то уж, пожалуйста, начистоту.