Рэмси Кэмпбелл: Голодная луна

Отлогие склоны под угрюмым небом светились разнообразными оттенками пятнистой зелени. Вересковые заросли горели пурпурным огнем, известняковые обрезы разрывали зеленую завесу; зазубренные, иссушенные временем каменные стены разделяли округлые склоны, напоминая древнюю схему человеческого черепа. Когда сужающаяся дорога стала виться, поднимаясь все выше и выше, сокращая пространство для езды в местах пересечения с рекой, стены перед обрывом внезапно исчезли. Машина с грохотом проехала мимо стреловидного заграждения на крутом изгибе дороги и стала спускаться на пятьдесят футов. Очень скоро заграждения поредели, и теперь только канавы отделяли дорогу от круглых нагорий, где овцы мирно пощипывали траву с кочек и смотрели желтыми глазами на автомобиль Ника. На протяжении многих миль Нику не попалось ни одного дома или указателя, и вдруг он понял, что не знает, куда следует ехать дальше.

Он остановил машину на горизонтальном участке дороги и выключил зажигание. На боковых окнах отпечатались многочисленные точки от ударов дождевых капель, которые смазали вершины гор впереди. Стеклоочистители при движении периодически издавали неприятный скрип. Под этот скрип Ник достал путеводитель и развернул карту дорог горного района.

В конце концов он заложил между страницами указательный палец и обратил хмурый взгляд на указатель направлений. «Мункоин, Мун, Мунзай», — читал он, а потом искал и вверху, и внизу столбец на тот случай, если в название вкралась какая-нибудь ошибка. «Это было там», — свирепо сказал он самому себе, открывая путеводитель вновь на карте дорог. С большим трудом он сумел определить свое местоположение; место, в котором он сейчас находился, располагалось в стороне от большинства наиболее удаленных и мелких дорог. Зеленое пятно рядом с Шеффилдом должно быть обозначало поросшие лесом склоны, которые виднелись впереди. Он покрутил книгу и тряхнул головой, будто этими движениями мог избавиться от многочисленных вопросов, возникших при изучении маршрута. Сознание того, что название, которое он так искал, присутствовало на страницах справочника, если только он не потерял способности видеть, вызвало в нем желание кричать от волнения и радости, разразиться потоком самой страшной брани, на которую он только был способен, желание, чтобы появилось то, что в состоянии было разрушить чары. Он закрыл глаза, чтобы немного успокоиться и расслабиться. Неожиданно он осознал, что даже не знает, что же он будет искать.

В слепой ярости он ударил по гудку, который протяжно заревел на пустынной дороге. «Диана», — закричал он, но его голос оборвался и потонул в пространстве автомобиля. «Диана из Мунвэла», — и он вспомнил как ее длинные, черные как смоль волосы развевались на ветру по вересковым зарослям, вспомнил ее бледное, заостренное как свеча лицо, огромные зеленые глаза. На одно мгновение рамки памяти расширились, и он вспомнил день, когда встретил ее; вспомнил, как он гнал машину прочь из Мунвэла через старый лес вдали от сосен.

Да, вздохнул он. Решение было принято. Он завел машину и поехал в дождь, который барабанил по крыше автомобиля и полностью скрывал от взора силуэты гор. Он должен был положиться на свои чувства, которые говорили, что лес впереди был одним из тех объектов, которые он вспомнил; он должен был доверять своему инстинкту, верить в то, что пока чутье ведет его правильной дорогой. Сосны возвышались над ним, пока откос, на котором они росли, не стал почти вертикальным, и он подумал о зеленом братстве, гигантских стрелах в известковых колчанах и о зеленых ракетах. Погрузившись в свои мысли, он чуть было не проехал дорогу, которая уходила вглубь леса через каменное ущелье, петляя между его крутыми, поросшими мхом стенами.

Деревья сомкнулись над его головой и приглушили звук дождя, словно он ехал по туннелю. Он отключил стеклоочистители и остался наедине с ревущим двигателем. Теперь, как и тогда, отдельные дождевые капли проскальзывали сверху сквозь ветки деревьев и брызгали на лобовое стекло, хотя он и не мог увидеть небо в просветах между ветвями. Должно быть, спад напряжения и тусклый цвет сплошной стены из зелени убаюкали его, так как он даже не заметил, когда сосны неожиданно сменились дубом и ясенем. Дорога, которая поначалу спускалась к лесу, стала подниматься по мере того, как деревья обступали ее со всех сторон. Теперь и облака, и ветви деревьев сгущались над его головой. Дорога стала такой тусклой и незаметной, что Ник вынужден был включить фары. Плотно сомкнутые ряды деревьев, не пропускающих ни одного луча света, заставили его подумать о стенах пещеры, являющихся основанием огромных горных кряжей, со стенок которых постепенно капает вода. Он вглядывался вдаль, пытаясь увидеть небо. Он должен был вот-вот выехать из леса, если, конечно, это был тот лес, а это был без сомнения тот самый лес. От переутомления ему казалось, что время идет слишком медленно. Он еще сильнее надавил на педаль акселератора, почувствовал, как быстро стали вращаться колеса. Глаза жгло от непрерывного блуждания в сырых темных стенах, на самом деле являвшихся деревьями. Неожиданно они отступили и исчезли, и он очутился под палящим небом, по которому неслись клочковатые облака.