Мария Барышева - Говорящие с...-2 Последствия больших разговоров

- Чушь! - сказал прихрамывающий Шофер. - Один дед целый магазин...

- Одна вещь целый город, - напомнила Эша, пальцем запихивая обратно за шиворот залюбопытствовавшего паука.

- Мы не знаем точно, что она одна, - заметил Байер.

- Но здесь ее нет. Я вас, между прочим, о таком предупреждала!

- Что-то больно много твоих предупреждений сбываются, - с легким подозрением произнес Игорь. - Может, ты с ним заодно?

- Может, я просто умная?

Оружейник не сдержал громогласного хохота и тут же остановился, прижавшись к брякнувшему стеллажу. Все остальные тоже застыли, провожая взглядами проковылявшее мимо трехногое существо, как-то удрученно покачивавшее абажуром на витом стержне. Существо напомнило Эше хищных растительных персонажей из уиндемовского романа "День триффидов", впрочем, выглядело оно не столько хищно, сколько грустно и потерянно. Она вновь подумала о том, сколько месяцев простояли здесь эти заразившиеся, подкошенные чужой злобой вещи? Сколько времени никто не покупал этот торшер? Интересно, почему? Он был уродливый? Слишком вычурный? Просто никому не нравился? Она попыталась ощутить торшер, но почувствовала только неопределенное раздражение. Непохоже, чтобы торшер помнил о том, что он - торшер. Но с другой стороны, не очень похоже, чтобы он вообще знал, кто он такой. Он считал, что его предназначение в движении и в уничтожении, но имени у него не было.

Эша вопросительно обернулась на Славу. Она не сомневалась, что Электрик, несмотря на обстоятельства, не упускает случая прощупывать всех своих несостоявшихся, обезумевших собеседников.

- Его никогда не демонстрировали, - шепнул Слава. - Он просто стоял в углу, без лампочки. Никогда не вкручивали лампочку. Даже не проверяли. Он не знает, что это такое - его собственный свет.

- Тихо! - прошипел Михаил, осторожно высовывая голову в проход и тут же ее отдергивая.

- И уже не узнает, - не успокаивался Слава. - Ты знаешь, что это для них такое - их первая лампочка?! Представь, если б ты навсегда остался девственником!

- Не собираюсь представлять себе всякие ужасы! - Михаил пнул что-то у себя под ногами. В этот момент участок стены напротив вспучился, образовав длинный бугристый выступ, пробил витрину, и из нее посыпались радиотелефоны. Потолок просел, и часть его выступила из тумана. Оказавшиеся на виду не поддающиеся идентификации существа прыснули во все стороны, словно вспугнутые тараканы. Одно свалилось на Михаила, тот успел поймать его на меч и свирепо отшвырнул в сторону. Тут с противоположного конца стеллажа в проход ввалились братья Зеленцовы, отдуваясь и вращая глазами.

- Что-то вы быстро, - удивился Шофер.

- Мы не прошли и трети зала, - Максим, согнувшись, уперся ладонями в колени и сплюнул в туман. - Там все загорожено, нам не пробраться.

- Ух ты, черт! - сказал Михаил, высунувший голову в проход с другой стороны. Эша выглянула над ейщаровским плечом, почти улегшись на спину подавшегося следом за Михаилом Олега Георгиевича, и увидела, что расположение техники в зале существенно изменилось. Стройные ряды исчезли, стиральные машинки, плиты, и холодильники стояли плотным ломаным полукругом, преграждая путь к отступлению, и пока Эша смотрела на него, полукруг с легким скрежетом переместился на десяток сантиметров ближе. Перед ним, словно растревоженные змеи, вились провода.

Развернувшись, старший Оружейник кинулся в видеоугол, который казался пустым, но упорно жужжащие над туманом вертолетики доказывали, что это не так. Остальные помчались за ним. Шталь уже через метр споткнулась обо что-то гибкое и чуть не кувыркнулась в туман, но ейщаровская рука успела подхватить ее и, вздернув в воздух, убрала с опасного места. Оттуда тотчас с воем высунулся черный хобот, увенчанный зубастой воронкой, но на него немедленно напал Байер, теперь испытывавший личную неприязнь к местным пылесосам, и одним ударом снес воронку напрочь. Михаил уже почти добежал до длинного, отгораживавшего угол стола, как откуда-то сбоку вдруг выехал серебристый холодильник с приглашающе распахнутой дверцей и клубящимся в нутре грязно-алым дымом. Не останавливаясь, Михаил заложил легкий вираж и, с размаху врезавшись в дверцу, захлопнул ее и повалил холодильник в туман, взгромоздившись на серебристую створку, которая начала бешено подпрыгивать, будто дверь погреба, из-под которой кто-то отчаянно пытается выбраться. Ейщаров проскочил мимо него и перепрыгнул за стол, из-за которого доносился слабый звук подпрыгивающих шариков, держа в поле зрения темный экран огромного телевизора, который, мягко перетекая, словно расплавленное стекло, вздувался длинными руками со скрюченными пальцами и толстыми когтистыми лапами, окутанными черными всполохами. Следом прыгнул Марк и тотчас наступил на что-то мягкое, которое придушенно ругнулось из тумана и рявкнуло: