Мария Барышева - Говорящие с...-2 Последствия больших разговоров

Всякие действия в зале немедленно прекратились, и все спрятались за стеллажи. Шофер, баюкая поцарапанную руку, прошептал:

- Я все надеюсь, что вот-вот проснусь на своем диванчике и спущу в унитаз недобитый косяк, который навеял на меня эти дикие видения!

- Не знал, что ты куришь смешной табак, - удивился Скульптор.

- Я тоже этого не знал!

Несколько секунд ничего не происходило, а потом от того места, где ушли в лед тускло поблескивающие, металлические острия спиц, в мутноватой толще с пугающей стремительностью протянулись вдруг во все стороны голубоватые извивающиеся нити, побежали вверх, вниз, разветвляясь, сплетаясь друг с другом - казалось, оживают вены огромного существа, наполняясь бледной кровью. За минуту нити с легким треском проткали все ледяное сооружение, заполнив собой толстые изогнутые шипы до самых кончиков, и на мгновение нечто, умостившееся в центре зала, стало бледно-голубым, подрагивающим, каким-то округлым, утратив хищную четкость очертаний. А потом мгновение кончилось, и нечто грандиозно осыпалось водой, хлынувшей во все стороны, и освобожденные пленники мгновенно промокли насквозь. Часть из них вследствие этого немедленно пришла в себя и разразилась испуганными воплями. Спицы, сделав свое дело, безобидно звякнули о пол, а на месте ледяного сооружения остался выстроенный из искореженных холодильных витрин квадрат, густо опутанный чуть шевелящимися трубками, тянущимися к странному куполообразному металлическому вздутию в середине квадрата, из которого нелепо торчали остатки устройств для разрезания сыра и колбасы. Вся эта конструкция издавала болезненные скрежещущие звуки, и Ейщаров, бегом покинувший свое укрытие и схвативший за ноги ближайшего лежащего человека, приметил, что и витрины, и трубки, и металлический купол уже остро серебрятся инеем. Лед, покрывавший пол зала, остался нетронутым, и снег летел из салатного холодильника с прежней интенсивностью.

- Быстрей! - крикнул он, и остальные, спотыкаясь и скользя, кинулись на подмогу. Освобожденных хватали суматошно, без всякой деликатности, за что придется, вскидывали на плечо или просто тащили прочь волоком. Гарик, взвалив на спину пухлую, пронзительно визжащую продавщицу, исхитрился попутно ухватить-таки четверть пармезановой головы и помчался к кассам размашистыми тигриными прыжками. Слегка пришедший в себя старичок, подхваченный Шофером, уже возносясь на Костину спину, успел сграбастать солидный кусок мокрой корейки, кою и прижал к груди, словно любимого внука.

- Уходим, уходим! - орал Оружейник, таща за шиворот бесчувственного пожилого мужчину. - Опять начинается!

Лед на оставшемся витринно-трубочном скелете уже нарос до толщины мизинца, и когда последнего спасенного оттащили на несколько метров, вновь с холодным треском начали вытягиваться прозрачные шипы. Но прежде, чем хоть один из них прошил стылый воздух, скользящая процессия, сопровождаемая веселой стаей вертолетиков, уже достигла прикассовых проталин. Навстречу выскочили Алла и Гена, окутанные тяжелым парфюмерным благоуханием, и тут из не видимой от касс части вестибюля раздался отчаянный дребезг стекла, секундой позже что-то грохнуло в районе лестницы, и вновь наступила относительная тишина.

- Это что такое? - испуганно шепнул на бегу Слава и прицелился в толстенную опорную балку, загораживавшую эскалатор, но Олег Георгиевич ребром ладони отвел дуло автомата вверх.

- По-моему, кто-то приехал через окно, - озадаченно пропыхтел взмокший Марк. - Кто, кроме нас, может быть настолько ненормальным?

- Я знаю только одного такого человека, - сказал Олег Георгиевич.

Громко, раздраженно хлопнула дверца, и Паша подвернул край шапочки над правым глазом - действие чисто автоматическое. Разумеется, Валера не вернулся на свое место - Валера остался где-то позади, на ночной дороге, и Валере уже было все равно, где лежать и что станется с неуправляемой машиной и перепуганным младшим Футболистом, который всегда старался казаться таким отчаянно взрослым, и который сейчас чувствовал себя невероятно маленьким. "Шевроле" теперь летел под уклон косо, неумолимо целясь рылом в стволы сосен, но преследователи все еще не отставали, будто точно знали, что в машине все еще есть кто-то живой - и им абсолютно все равно, какого он возраста.

И тут Паша увидел на дороге какого-то человека.

Человек этот либо был совершенно ненормальным, либо являлся еще одним кошмарным порождением мрака, которому страх неведом. Ибо человек этот, то появляясь в далекой дрожащей волне света, которую гнал перед собой вихляющийся "шевроле", то пропадая, бежал прямо на машину, в точности повторяя ее движения, будто намеревался протаранить ее собой на полном ходу. И в тот момент, когда расстояние между ним и машиной составило не более четырех метров, и Паша уже приготовился испустить последний в своей жизни вопль, ибо кричать хотелось очень, человек вдруг, легко оттолкнувшись ногами от асфальта, резко послал свое тело вперед в горизонтальном прыжке, вытянув сомкнутые руки навстречу машине. В следующую секунду его тело ввалилось в салон, попутно придавив руль, отчего клаксон истошно вскрикнул, и застряло между сиденьями. Фиалко от толчка съехала вниз, милостиво спрятав мертвое лицо, и теперь казалось, что Юля что-то напряженно ищет под креслом. Паша издал воробьиный писк, глядя на совершенно неповрежденное лобовое стекло.