Ульрике Швайкерт - Власть тьмы

Алиса замерла от изумления. Иви не рассказывала ей подробностей о жилище Призрака, и теперь Фамалия была поражена его роскошью и необычной обстановкой.

— О, здесь есть пианино и даже орган, — сказал Франц Леопольд. — Ты умеешь играть на них?

— Эрик виртуоз! — быстро ответила Иви. Возможно, она опасалась, что уже привычная для нее снисходительность, звучащая в голосе венца, могла обидеть Призрака. К ее удивлению, Дракас продолжил:

— Это очень хороший инструмент. У нас в Вене есть рояль, звучание которого ни с чем не сравнится. Хотя, возможно, дело также в хорошей акустике нашего зала, — добавил он и уселся на скамеечку перед инструментом. Его длинные пальцы застыли над клавишами.

— Можно? — спросил он.

Было видно, как расслабились спины и плечи Эрика.

— Пожалуйста, — вежливо ответил он.

Франц Леопольд заиграл простую мелодию, ласкавшую слух своей плавной нежностью. Затем раздался аккорд, сначала тихо, а затем в полную силу. Франц Леопольд импровизировал — играл с этим аккордом, меняя его звучание, и на ходу сочинял маленькое произведение. Напряжение нарастало и все больше томило слушателей и наконец растворилось в гармонии звуков.

Алиса и сама не знала, чего она ожидала. Непродолжительного бренчания? Нескольких нестройных аккордов? Нет, если бы она задумалась, то поняла бы, как мало это походило на Франца Леопольда с его склонностью к перфекционизму. Нехотя Алиса признала, что у него были причины гордиться собой — что, впрочем, ничуть не оправдывало его невыносимой надменности!

— Мне нравится звучание этого пианино, — сказал Франц Леопольд.

Его руки снова коснулись клавиш. Алисе казалось, что она уже где-то слышала мощную, динамичную мелодию этого произведения. Эрик, очевидно, узнал ее с первых нот.

— А, Бетховен. Мне нравятся его симфонии. Они потрясают слушателя, захватывают его до глубины души и не отпускают до самого последнего звука.

Это описание как нельзя лучше подходило к музыке, наполнявшей подземные покои. Даже Лучиано и Джоанн стояли без движения, вслушиваясь в мелодию. Когда прозвучали последние аккорды, Алисе показалось, будто она очнулась ото сна. Франц Леопольд взял несколько исписанных вручную нотных — которые лежали на пианино.

— Что это за произведение? — спросил он и нажал несколько клавиш.

— Нет, это не для тебя! — воскликнул Эрик, вырвал ноты из рук венца и прижал их к своей груди.

— Но что это? Никто не в силах сыграть такое произведение, — заявил Франц Леопольд.

— Его и вправду нелегко сыграть, — немного недовольно признал Эрик, — но хорошему оркестру в сопровождении умелых вокалистов оно вполне по силам. А я принимаю в свою опере только лучших!

— Ты сам написал его? — спросила Иви и подошла ближе. Ее взгляд скользил по нотам, пока не наткнулся на закрывавшие часть произведения руки Эрика.

— Ты не хотел бы сыграть нам что-нибудь из этого? Это будущая опера?

Эрик кивнул.

— Да, это история о Дон Жуане — человеке, перед которым не могла устоять ни одна женщина.

— Сыграй нам! — попросил Франц Леопольд, освобождая для него место на скамье.

— Это не окончательный вариант произведения. Мне еще нужно отшлифовать некоторые места, да и распределение партий оркестра кое-где оставляет желать лучшего.

Франц Леопольд пожал плечами.

— Поскольку здесь нет оркестра, который мог бы сыграть нам это произведение, это не имеет значения.

Эрик все еще медлил, и, вероятно, лишь улыбка Иви и ее просьба убедили его сесть за инструмент. Однако он тут же снова вскочил, не коснувшись ни одной клавиши.

— Нет! Нет, пианино — слишком простой инструмент, чтобы передать звучание такого произведения! — воскликнул Призрак с отчаянием в голосе и поспешил к органу. Ноты он оставил на пюпитре. По всей видимости, он в них не нуждался. Каждую часть этой сложной последовательности отдельных партий Призрак знал наизусть.

Музыка была такой ошеломляющей, что Алиса не знала, удастся ли ей выдержать ее мощь, или лучше было бы со всех ног бежать от этой зловещей силы, сковавшей все ее чувства невидимыми, но крепкими оковами. Эта музыка была прекрасной и в то же время пугающей. А еще опасной! При звуках, вылетавших из труб органа, наследницу клана Фамалия бросало то в жар, то в холод. Она дрожала всем телом. Потом мелодия стала мягче, нежнее и легче.

Эрик запел. Вампиры с открытыми ртами смотрели на него. Даже Франц Леопольд не мог освободиться от чар этой музыки, хотя по его лицу было видно, что он всеми силами пытался бороться с ними. Для всех навсегда останется загадкой, как человек, от природы наделенный внешностью чудовища, мог обладать таким чистым и чарующим голосом.