Виктория Борисова - Запретный сад

Ответ на все вопросы пришел сам и совершенно неожиданно. Лиза тогда училась в пятом классе. Как-то в погожий весенний день она пришла из школы раньше обычного и случайно подслушала мамин разговор с соседкой тетей Катей.

Женщины сидели на кухне и мирно попивали чай с тортиком. Лиза открыла дверь своим ключом, но не крикнула, как обычно, из прихожей: «Мам, я пришла!» Девочка замешкалась, пытаясь расстегнуть лямку на ранце, и услышала доносящиеся с кухни голоса. Разговор показался ей таким интересным, что она тихонько подошла, чуть приоткрыла дверь и приникла к щелке, боясь упустить хоть слово.

– Ну, ты, Ксения, отчаянная женщина! Прямо героиня, – говорила тетя Катя, помешивая чай маленькой серебряной ложечкой.

– Ну уж и героиня… – мать повела круглыми плечами, – нормальная, как все!

Мама нахмурилась, и Лиза сразу поняла, что продолжать этот разговор ей вовсе не хочется, но тетя Катя не унималась:

– Все-таки ребенка одной воспитывать – не шутка. На такое решиться надо.

– Все лучше, чем одной сидеть на старости лет и на обои пялиться, – отрезала мать, – а я так решила – рожу для себя! Сама воспитаю, будет у меня родная душа на свете…

– А отец ее что – так и не знает? – Тетя Катя вся подалась вперед, и глаза ее горели огнем от любопытства. – Даже не сказала ему?

– Ха! Отец, – усмехнулась мама, – скажешь тоже. Я его всего-то два дня и видела. В командировке была, в Стерлитамаке. Ну, ты помнишь, я тогда в обкоме профсоюзов работала. А он – водитель… Ну, я вроде как московская штучка, какое-никакое, а начальство, вот он и заходил кругами. Смотрю, молодой такой парень, здоровый, симпатичный… А мне уж сороковник стукнул, ну я и подумала – была не была! Когда еще такой случай подвернется? Как-то привез он меня в гостиницу, а я и говорю…

Мама склонилась к подруге, что-то зашептала ей на ухо. Обе они сразу прыснули от смеха, так что тетя Катя даже тортом подавилась.

– Да ты что! – веселилась она, заботливо подбирая крошки с колен. – Прямо так и сказала?

– Ага! – ответила мать. – Что ж теряться, раз такой случай представился!

Слушать про это было и стыдно, и в то же время очень интересно, но историю знакомства своих родителей Лизе так и не суждено было узнать до конца. В этот момент она громко чихнула – и отскочила от двери, боясь, что ее застукают за таким недостойным занятием, как подслушивание. Мама спохватилась и вышла в прихожую. Как всегда, она засуетилась вокруг, помогая дочке снять тяжелый ранец и приговаривая:

– А, вот и Лизонька пришла! Кушать хочешь? Я картошечки поджарила, как ты любишь, вот еще тортик есть…

Лиза старалась не подать виду, что слышала их с тетей Катей разговор, явно не предназначенный для ее ушей. Ей почему-то казалось, что теперь их с мамой связывает общая тайна. Больше про отца она никогда не спрашивала.

Росла она болезненным, слабым ребенком, ни одна детская хворь ее не миновала – были и коклюш, и ветрянка, и свинка, и корь… А уж о простудах и говорить не приходится. Каждую зиму Лиза надолго укладывалась в постель, участковый врач укоризненно смотрела на маму из-под очков в роговой оправе и говорила строго и наставительно, словно отчитывая за некачественно проделанную работу:

– Ослабленный ребенок у вас, мамочка! Заниматься надо, в спортивную секцию отдать куда-нибудь, летом на море вывозить…

Мама покорно кивала, но выполнять советы всегда труднее, чем давать их. Каждый год вывозить дочку на море она никак не могла. То отпуск на работе не дадут, то с деньгами туго… Единственная поездка обернулась сплошным разочарованием. Море грязное, на волнах покачиваются то нефтяные пятна, то какой-то мусор, народ на пляже лежит чуть ли не друг на друге, квартирная хозяйка норовит содрать невероятные деньги за дощатый сарайчик во дворе, еда в столовой просто отвратительная… В тот злополучный отпуск Лиза еще и отравилась, да так, что пришлось скорую вызывать. Хозяйка ворчала: «Ездют тут с больными дитями, людям отдыхать мешают!» Остаток отпуска Лиза пролежала в постели слабая, грустная, и мама варила ей манную кашу на электроплитке. Домой они вернулись усталые, измученные и больше на море не ездили.

Со спортом тоже не заладилось. Бегать и прыгать Лизе почему-то было трудно, однажды она даже сломала руку, упав с бревна. В конце концов учительница физкультуры Наталья Федоровна смирилась с тем, что девочке никогда не стать олимпийской чемпионкой. Удрученно вздыхая, она говорила: