Владимир Гриньков - Таящийся ужас 3

— Ты такой милый, — проговорила она.

Каждое сказанное ими друг другу слово оказывалось искренним и совсем простым.

«Ты не посмеешь»…

Он посмел — и был сейчас счастлив.

— Ты хорошо выглядишь, — как-то сказал ему один из его деловых знакомых.

Недели лета катились одна за другой, и он наконец начал привыкать — по-настоящему привыкать — к мысли о том, что Лаура умерла. Ему уже не надо было повторять про себя одну и ту же мысль: все было в порядке, и это не нуждалось ни в каких повторениях.

Некоторое время он предпочитал держаться подальше от соседей, но вскоре Джанет сама познакомилась с одними из них, затем с другими. «Примечательно, — подумал он тогда, — что она явно останавливает свой выбор на тех людях, кто ведет себя потише, поспокойнее, и обходит вниманием наиболее шумливых.»

Как-то в субботу во второй половине дня к ним на огонек заглянул майор.

— Старина, вы прекрасно выглядите, — заметил он.

При этом майор отнюдь не пожирал взглядом Джанет, как некогда Лауру. И разговаривал он с ней с неподдельной теплотой и почтением, и к Роберту, пожалуй, впервые за все время их знакомства, обращался также подчеркнуто уважительно.

Убаюканный чувством расслабленности и умиротворенности, Роберт был застигнут врасплох, когда Лаура в очередной раз одарила его своей странной, даже зловещей улыбкой.

Ему надо было постоянно быть наготове и знать, что удовольствие не может продолжаться слишком долго, а уж тем более вечно.

Лаура вернулась. Лаура снова улыбалась.

Случилось это в жаркий полдень. Одетая в легкие брюки и белую рубашку, Джанет сидела в тени вишневого дерева и листала какую-то книгу. В метре-полутора от нее на траве разлегся Майкл, время от времени то бормоча себе что-то под нос, то обращаясь к мачехе. Сам Роберт находился у самой кромки воды, собирая выброшенный на берег мусор, и потому едва различал голос сына. Где-то над головой дремотно жужжал самолет.

Внезапно Джанет и Майкл засмеялись. Юноша встал на колени и всем телом подался в сторону женщины, что-то быстро ей сказал, после чего оба снова рассмеялись. На какое-то мгновение они бросили взгляд в сторону Роберта, но потом вновь отвернулись.

Он выпрямился и стал не спеша подниматься по травянистому пригорку в направлении раскидистого дерева.

— Что это вы здесь затеваете? — с ласковой игривостью в голосе спросил он.

И в тот же миг увидел Лауру, злобно ощерившуюся на него. Лишь один-единственный, стремительный, яростный проблеск улыбки, однако и его оказалось достаточно, чтобы у него перехватило дыхание. Нуть покачнувшись, он остановился как вкопанный. Сомкнул веки, снова раскрыл — лицо Лауры исчезло. Его там и не могло быть, оно просто не могло появиться перед его взором.

У Майкла были глаза Лауры. Лишь на мгновение в игре света и теней глаза и рот Майкла сбили его с толку.

Но это было не так, он знал, что это не так. Короткий, мимолетный взгляд принадлежал не Майклу. На него смотрела Лаура, которая язвительно подсмеивалась над ним, — но лицом отнюдь не его сына Майкла, а Джанет.

— В чем дело, Роберт?

Голос Джанет звучал мягко и слегка озабоченно. Она уже начала вставать с кресла, а когда полностью вышла из-под Дерева под яркие, сверкающие лучи солнца, снова превратилась в его темноволосую, милую Джанет.

Иллюзия. Только и всего. Больше это не повторится.

Двумя днями позже он проходил мимо раскрытой двери в спальню Кандиды и увидел ее лежащей на кровати — раскинувшись, девочка читала какую-то книжку. Как-бы между делом он зашел в комнату.

— Зубришь очередной урок?

Вялым, почти безразличным движением руки она медленно загнула обложку книги за корешок переплета, хотя у него не сложилось впечатления, что она всерьез стремилась спрятать ее от отца.

— Кандида, — с укором в голосе проговорил Роберт.

Она перекатилась на другой бок, так что он смог дотянуться и повернуть обложку к себе.

Это была дешевая книжонка, на обложке которой художник поместил девицу, изображенную со спины в одном бюстгальтере. Над ней склонился мужчина — в руке его была зажата плеть, а на правом плече девушки алела струйка свежей крови. Зрелище было довольно жестокое и отвратительное, хотя раньше бывали и похлеще картинки. Краски на обложке тоже ослепляли своей глянцевитой яркостью, но сюжет был передан с фотографической точностью и достоверностью.

— Что-то не так? — послышался у него за спиной голос Джанет.

Она тоже шла по коридору и остановилась в дверях комнаты падчерицы. Роберт выхватил книжку из рук дочери.