Татьяна Акимова - Антропофагия, как способ...

Протянув руку, она достала с полки книгу.

Идеальный баланс – сочетаний желаемых зрительных образов, любимой музыки, и выстраиваемой беседы – умиротворял.

- Ловите между строк…

Эта игра явно начинала приносить Лизе желаемое удовольствие.

– Мельчающий мир - как ведомая толпа, по сценарию которой многим просто лень читать.

Срезы общества идентичны – они лишь блекнут и превращаются в пародию… Взять хотя бы последние мышиные «мартовские» игры.

Имеем ли мы то, что хотим, хотя бы в малом? Хотя бы у себя дома? Прямо сейчас?

Экран поглотил хищный блеск внимательных, зеленых глаз…

Пауза раздумья позволила перелистнуть несколько страниц Андре Ричарда «Die Anthropophagie» Leipzig, 1887. Наушники были выключены, их заменила стереосистема.

- Лиза… Вы знаете… Я в данный момент даже не могу элементарно перестать думать о том, что предстоит завтра сделать. Мы настолько повязаны с этим миром… Буквально насмерть!

Рвущийся фленжер разорвал истому неразрешимости.

«Буквально насмерть! Лучше и не скажешь!» - Хищно оскалилось красивое лицо.

- А вы попробуйте, Нина! Завтра не обязательно – оно всего лишь обещания. Возьмите, что нужно сейчас!

Не зная чувства удовлетворения матери, когда ей удается научить своего ребенка ходить, Лиза была уверена, что оно схоже с её настоящим ощущением.

Однако что-то всё же было не так. Возможно, усталость давала о себе знать. К тому же временная диета. Может быть, просто хотелось сочного стейка. Нет, что-то явно тревожило… Закончили играть Led Zeppelin.

Звонок! Звонок в дверь импульсом перескочил с динамика, к эпифизу. По проводам и нервам пробежал ток. Лиза инстинктивно втянула окружающий воздух. Лезвие ножа по привычке сыграло в прятки, и хозяйка приоткрыла дверь.

Соседка сверху стояла в проёме, опершись на клюку. Старуха, вечно передвигающая мебель каждый раз, когда Лиза намеревалась лечь спать.

Сморщенная сушеная свекла головы просунулась за пределы порога. Эмма почмокала губами и произнесла:

- Лизон, поздно уже… А вы тут танцы устроили! – Сдув спадавшую светлую прядь, Лиза широко улыбнулась:

- Душка соседка, я что-то заработалась, и не заметила. – Вздернутая бровь Эммы заставила закончить фразу логически:

- Взяла на дом переплёты из типографии… Музыка меня отвлекает от рутины… Ответственный заказ, ручная работа… Но занятие, сами знаете, монотонное.

Эмма участливо кивала.

- А может, поможете перетащить макулатуру в комнату? – Приветливо распахнула дверь. - Сумки с папками тяжёлые… Как трупы!

- Эк! У меня ревматизм, Лизон.

- Если хотите, могу предложить чай с трюфелем... соседушка…

Сработавший реверс пробудил фуз AC/DC. Эмма вздрогнула…

- Нет уж! Я на ночь много не пью. Старость, знаете ли, Лизонька. Потом всю ночь вставай! – перекрикивала старуха Бона Скота. - И убавьте, наконец, эту адову музыку!

Ничего больше не слушая, Эмма, старчески потряхивая головой, стала разворачиваться спиной к собеседнице…

Разогреть толстую сковороду, влить оливковое масло, кусок телятины натереть базиликом. Обжарить, быстро переворачивая, на сильном огне с двух сторон. Накрыть крышкой и, впустив чесночный соус, подержать пять минут, убавив огонь.

Лиза выложила стейк на тарелку, будоражащий запах жареного мяса ударил в нос.

С видом знатока она сказала, глядя в экран:

- Солить телятину – только после обжарки, иначе мясо будет сухим.

Отрез дал розовый сок.

- Медиум, - прокомментировала гурме. – Я люблю среднюю прожарку…

В квартире выше этажом заскрежетали ножки комода, передвигаемые по паркету. Лиза скривилась. «Старое, жилистое мясо с амбре…» - Единственная причина, почему Эмма до сих пор двигалась.