Виктория Борисова - Именины каменного сердца

Бред. Павел зажмурился и потряс головой. Наверное, это сон! Просто кошмарный сон. Стоит лишь проснуться, и опять все будет хорошо.

Но это не помогло. Наваждение не исчезло. Напротив, Главный заметил, что он пришел в себя. Он аккуратно заложил тетрадь карандашом, отложил ее и подошел к нему.

– Ну что ж, Павел Петрович, – заговорил он нарочито бодрым тоном. Так врачи обычно сообщают безнадежным больным, что «сегодня совсем молодцом», – не скрою, заставили вы меня поволноваться!

Павел чуть прикрыл глаза и попытался отвернуться. Вид человечка с невыразительным лицом вызывал в нем почти физическое отвращение… А еще – было удивление, что вершитель судеб тысяч людей оказался таким мелким и незначительным. Он ожидал чего угодно, только не этого. Вместо могущественного демиурга, ипостаси дьявола, в конце концов, – просто служитель при аппарате для уничтожения бумаг!

Главный аккуратно, хозяйственно поправил какие-то датчики, укрепленные у Павла на голове, и склонился над приборами.

– Просто замечательно! Невероятный потенциал… Какая жалость, что векторы разнонаправлены, – бормотал он.

Прикосновение сухих, холодных пальцев было отвратительно. Павел хотел было оттолкнуть его руки, но не смог и только застонал от бессилия. Было особенно обидно, что на него смотрят как на лабораторную крысу.

– Что вам нужно? – еле выдавил он пересохшим горлом.

Против ожидания, Главный отозвался охотно:

– От вас лично – ничего. Но вы вносите дисбаланс в работу всей системы, а этого я позволить никак не могу. Препятствия должны устраняться своевременно!

Он наставительно поднял указательный палец, словно находился на совещании, и взялся за рукоятку рубильника.

Павел закрыл глаза. Ну вот, кажется, и все…

Но в этот момент аппарат по переработке бумаги вдруг призывно запищал, замигал красными лампочками, и Главный как будто позабыл о нем на время. С озабоченным видом он принялся загружать новую партию документов (Павел даже сумел разглядеть надпись вверху «Только для служебного пользования»). Машина словно успокоилась, и через несколько секунд снова раздалось мерное жужжание.

Павел вспомнил, с каким рвением его бывшие коллеги работали над этими документами. Пожалуй, не стали бы так стараться, если бы знали, что их даже читать никто не будет!

Будто уловив его мысли, Главный заговорил – охотно и даже вполне доброжелательно:

– Что вы! У меня и в мыслях нет пренебрегать результатами чужого труда. Задумывались вы когда-нибудь над выражением «душу вкладывать в работу»? Нет? А зря. Здесь, – он широким жестом показал на кипу бумаг, – сосредоточена такая сила… Вы даже представить себе не можете! Сотни, тысячи людей тратят свою жизнь день за днем, год за годом, едут в метро, стоят в пробках и даже ночью иногда, представьте себе, думают о работе! Это просто море, даже больше того – океан энергии! Надо только правильно ее конвертировать.

Главный снова покосился на приборы, помолчал недолго, сокрушенно покачивая головой, и продолжал:

– Боюсь только, в вашем случае это невозможно. А жаль, право, жаль… Но – что поделаешь! – у всех бывают ошибки.

И на том спасибо. Стать топливом адской машины было бы еще хуже.

Главный снова взялся за рубильник. Но в этот миг, когда Павел уже почти готов был примириться со своей участью, он почувствовал, как по всему телу пробежала горячая волна. Оцепенение вмиг исчезло. Каменная неподвижность сменилась лихорадочным возбуждением.

Павел вмиг сорвал с себя проводки и датчики. Он видел, как округлились от удивления глаза Главного, как по экрану монитора побежали предупреждающие надписи. «Warning… warning… warning…» Стрелки непонятных приборов мигом зашкалили, даже электрические лампы под потолком стали мигать.

Вот так-то вам! Павел наконец сообразил, что очаг этой силы, так напугавшей Главного, находится в нагрудном кармане его рубашки, куда он положил сердечко-талисман. Он осторожно достал его и увидел, что камень отбрасывает искры во все стороны!

Напряжение повисло в воздухе. Казалось, еще немного – и все вокруг взлетит на воздух. Страха Павел больше не испытывал, напротив, было удивительное чувство легкости и свободы. Просто именины сердца! Пусть оно и каменное, зато – мое.

На экране замелькали чьи-то лица. Павел узнавал своих бывших коллег. Он смотрел на них совершенно равнодушно, словно это были не живые люди, а только тени. Только раз перехватило дыхание, когда Павел увидел нежный профиль Марьяны… Но лишь на миг.