Виктория Борисова - Именины каменного сердца

Москва встретила их ярко-синим небом, уличным шумом и той особенной московской суетой, когда все бегут куда-то с озабоченными лицами, не глядя по сторонам. Казалось, что попал в огромный муравейник, подчиняющийся собственным, неведомым законам, где каждый следует собственной тропкой, не теряя даром ни секунды времени. Да что там муравейник… Будто в другом мире очутился! Даже самый воздух здесь казался особенным. Стоя на площади у трех вокзалов, Павел, прищурившись, долго смотрел на солнце, пока Юлька не начала дергать за рукав. Наверное, в этот миг он твердо решил для себя – когда-нибудь этот город станет моим!

Юлька жила на Ленинградском проспекте в добротном сталинском доме. Просторная квартира с высокими потолками, коврами и хрусталем в серванте поразила его воображение. После родной хрущобы на окраине Ухтомска она показалась настоящими хоромами! Павел ужасно боялся что-нибудь уронить и даже по сверкающему паркету ходил с опаской. А ну как оцарапаешь ненароком? Но это было еще не главное…

Юлькина мама Ада Степановна оказалась ухоженной моложавой дамой неопределенного возраста с гладким лицом и аккуратно уложенными волосами. На ее губах всегда играла приветливая улыбка, но глаза смотрели как-то чересчур пристально, внимательно, словно она все время выбирает что-то, приценивается и боится продешевить. Всем в доме заправляла она, именно ее слово было решающим. Юлькин папа хоть и работал главным инженером на большом заводе, но жены явно побаивался и, когда бывал дома, редко рисковал высовываться из-за своей газеты.

По правде говоря, Павел робел в ее присутствии, хотя с ним будущая теща была вполне любезна. Юлька сразу же объявила, что они теперь будут жить вместе, и Ада Степановна не спорила с дочерью, хотя на лице ее на миг отразилось выражение крайнего неудовольствия, словно упрямая девочка притащила домой щенка-дворняжку с ближней помойки.

В первые дни Павел ходил по городу совершенно ошалевший. Все здесь было таким новым, непривычным: нарядные просторные улицы и тесные переулки, сверкающие витрины магазинов и невиданные раньше дорогие автомобили, похожие на воплощение футуристских фантазий из научно-фантастических романов… Павел просто не мог поверить, что и в самом деле оказался здесь, в столице, такой далекой и недоступной, что перед ним открываются новые, неведомые прежде возможности, но главное – что рядом с ним прекрасная девушка, принадлежащая этому миру, и она любит его! Юлька была мила и нежна, и, как только дверь ее комнаты закрывалась за ними, страсть так же бросала их друг к другу, как и в первый раз в гостиничном номере. Казалось, что мир вокруг переполнен возможностями и госпожа Удача милостиво улыбается ему, являя свой благосклонный лик.

Отрезвление наступило скоро. Ада Степановна все чаще поджимала губы и смотрела как будто сквозь него, и уже через несколько дней Павел случайно подслушал их с Юлькой разговор на кухне.

– Юлечка, что же ты делаешь? Я, конечно, понимаю – молодость, влюбленность, все такое… Но ведь надо думать о будущем! Неужели в Москве тебе мальчиков мало?

Она говорила вполне рассудительно и спокойно, совсем без злости. Мудрая, много пожившая женщина, наставляющая непутевую и неопытную дочь… Почему-то от этого было еще более обидно.

– Мам, я люблю его… – отвечала Юлька, но в голосе ее звучали какие-то новые, неуверенные нотки.

– Ну смотри, как знаешь, – вздохнула Ада Степановна, – только не вздумай отношения регистрировать. Учти – я квартиру делить не буду! Мы с папой все с таким трудом наживали, а тут придет неизвестно кто на готовенькое.

После этого Павел чувствовал себя так, словно его ни за что ни про что облили грязью. В тот же день у них с Юлькой состоялся решающий разговор. Ей он сказал твердо:

– Больше я здесь жить не буду. Родителям своим передай – ничего мне от них не надо! Хватит, повидал столицу… Сегодня же уеду назад.

Он говорил, а сам думал о том, что денег на билет у него нет, придется отправлять телеграмму матери и просить, чтобы выслала хоть немного, что как-то придется объяснять свой странный поступок и ей с отчимом, и на работе… Там у него теперь будут большие неприятности, могут и вовсе уволить по статье за прогул.

Будущее виделось совсем нерадостным, а главное – сам во всем виноват, идиот несчастный. Надо же было вот так кинуться в неизвестность очертя голову… Дорого же обойдется ему этот порыв!

– Ну а как же мы?

Юлька смотрела грустно и испуганно. Даже слезы в глазах сверкнули…