Виктория Борисова - Ожидайте перемен к лучшему

Ах, Настя… Даже сейчас думать о ней было мучительно. На мгновение Кира увидела ее такой, как в тот день – улыбка до ушей, смешные хвостики, яркий купальник с бабочкой на груди… Даже смерть не приносит покоя, не ослабляет боль от утраты!

В этот момент Кира увидела впереди тускло мерцающий голубоватый свет. Кажется, наконец-то ее путешествие подходит к концу… И если души бессмертны, может быть, людям дано встретить тех, кого они любили когда-то? И она увидит Настю! Да, да, это непременно должно случиться, только сейчас она это поняла. Надежда росла и крепла, превращаясь в радостное нетерпеливое ожидание. Вот сейчас, еще немного… Кира всем своим существом устремилась навстречу свету.

Лучше бы она этого не делала.

Совершенно неожиданно темнота рассеялась. Свет ослепил ее, но уже в следующее мгновение перед ней предстала яркая, объемная картина. Киру поразила обыденность происходящего – ни тебе неземного сияния, ни облаков, ни ангелов в белых одеждах… Просто кафе, куда, помнится, они с Настей пару раз заходили выпить кофе и отдохнуть после долгого, но приятного шопинга. Как оно называлось-то? Кажется, «Баллантайн». Кто придумал только это дурацкое название?

За окнами стояло лето – жаркое московское лето во всей красе! Пыль летает столбом, люди, проходящие по улице, изнывают от духоты, и даже чахлые деревья, кажется, все бы отдали, чтобы сбежать с загазованных улиц.

Внутри было тихо и прохладно, но посетителей совсем немного. Лишь рыженькая девчонка скучала над стаканом с кока-колой, да за столиком у окна удобно расположился высокий парень, не по погоде одетый во все черное. Почему-то Кире он сразу не понравился, хотя его лицо могло бы показаться даже красивым – высокий лоб, волевой подбородок с ямочкой посередине, большие сине-голубые глаза, горящие огнем искреннего воодушевления… Вдохновенное лицо человека, всецело захваченного высокой идеей – аскета, подвижника, может быть, даже святого.

Или сумасшедшего.

Хлопнула тяжелая дверь. На пороге кафе появилась девушка. Боже, да это же Настя! Дочь выглядела такой красивой и цветущей, что просто сердце защемило. Кира жадно всматривалась в любимое лицо, любовалась каждым ее движением – и не могла насмотреться.

Но к радости видеть дочь живой примешивалась нарастающая тревога и ощущение неотвратимости близкого несчастья. Вот Настя заходит в кафе, останавливается у стойки… Молодой человек сразу обратил на нее внимание, поднялся и шагнул навстречу с обаятельной улыбкой. Только глаза его не улыбались. В светлой, льдистой глубине Кира увидела опасные искорки и вдруг с ужасом поняла, что сейчас наблюдает последний день Настиной жизни. Она пригляделась повнимательнее… Ну да, конечно, все совпадает! Одежда, украшения, маленькая лакированная сумочка… Именно эти вещи – испачканные, разорванные, окровавленные – ей пришлось опознавать в прокурорском кабинете.

Бедная, бедная девочка! Она не подозревает, что ее ждет, и так доверчиво идет навстречу гибели! Чувство собственной беспомощности было настолько мучительно, что Кира пожалела о том, что не может потерять сознание, как тогда, в морге. Хотелось крикнуть: «Нет, не надо! Беги отсюда!»

Ей даже показалось, что Настя услышала ее. По лицу девушки пробежала тень, она повернула голову, словно почувствовала ее присутствие, и на миг остановилась в нерешительности. Мелькнула безумная надежда: вдруг ей удалось докричаться до нее? Вдруг сейчас Настя встанет и уйдет и вся жизнь пойдет совсем по-другому?

Но нет. Девушка тряхнула головой, откинула назад падающий на лоб непослушный локон и кокетливо улыбнулась своему будущему убийце. Кира могла лишь бессильно наблюдать со стороны, как она выходит из кафе рядом с ним и садится в его машину.

Кира почувствовала, как все ее существо пронзила невероятная боль. Нет, не надо, не хочу этого видеть! Лучше уж стать неприкаянной душой. Пусть дальше будет темно и холодно, лишь бы оставалась хоть маленькая надежда обрести забвение и покой.

Темный клубящийся вихрь подхватил ее и снова швырнул в пустоту. Кира ощутила ужас падения в бездонную пропасть, растянутый до бесконечности. Теперь ей было уже все равно.

И лишь в последний миг она ощутила теплое живое прикосновение. Раз, еще раз, потом снова… Оно словно вытягивало ее из небытия, из бездны, растапливая холод, сковывающий ее. Боль постепенно ушла, Кира с некоторым удивлением снова стала чувствовать свое тело…