Сергей Саканский - Пугало. Ужас из далекого детства

Вечернее солнце слепило глаза, площадь была белой, раскаленной, пустой. Ничто не говорило Петухову о том, что через несколько минут он станет настоящим долларовым миллионером.

Мобильник зазвонил, когда Петухов поднимался по ступенькам подземного перехода. Юра Горин и Аня Вихрова говорили с ним в два голоса – наверное, стояли где-то голова к голове, касаясь друг друга щеками… Петухов ощутил легкую ревность или, скорее, зависть: вот, какие-то мужчины и женщины проводят время вместе, а он одинок… И Петухов обрадовался звонку. Однако, поняв суть вопроса, понял, что ему не очень-то хочется говорить о магистре Збруеве. Да, такой человек заходил к нему в ателье три дня назад.

– Что он предлагал? – спросил Горин.

– Не помню.

– Ты согласился на сеанс? – продолжила допрос уже Анна.

– Да.

– Чем же он тебя купил, интересно? – Горин.

– Да не спрашивай, не имеет значения! – Анна.

Петухов и не собирался отвечать – это было слишком уж личное.

– И теперь тебе снится пугало? – Горин.

– И ты просыпаешься в холодном поту? – Анна.

– Да, – ответил Петухов, и еще раз: да!

Этот странный магистр обещал ему приворожить женщину, которую он любил. Петухов думал, конечно, о Марине. Никакая Марина ему до сих пор не позвонила, как это имелось в виду. Зато вот уже три ночи подряд его мучили кошмары.

– Послушай, – сказал Горин, – можешь ли ты точно вспомнить все, что было в том сундуке?

– Тебе это влетит в копеечку.

– Ничего, я переживу. Рассказывай.

– У меня просто есть фотография сундука. Я сейчас вернусь в свою берлогу. Перезвони через десять минут.

Электричка ушла восвояси, а Петухов снова открыл дверь ателье и включил компьютер. Когда Горин перезвонил, на мониторе светился раскрытый бабушкин сундук в высокой траве, рядом с ним – чьи-то детские ноги в сандалиях…

Горин и Анна действительно прижались друг к другу щеками, а Горин включил свой аппарат на полную громкость. Теперь уже было ясно: в сундуке колдуньи находилось нечто настолько важное, что могло заставить магистра Збруева разыграть всю эту комедию.

Старинная рукопись этим предметом быть не могла: такие вещи больше интересуют фанатичных ученых, типа Кошелева, нежели практикующих шарлатанов. А что, если какие-то ценные вещества находились в полотняных мешочках? Какова вообще их возможная ценность? Что может быть таким дорогим – редчайшее лекарственное средство или сильный концентрированный наркотик?.. Нет, не то! Горин не мог представить такого вещества, за обладание которым магистр пожелал бы затратить столько сил. И еще один вопрос не имел ответа: откуда магистр мог узнать содержание манускрипта (если его интересовал именно он) и откуда ему знать, какие вещества находились в мешочках (если ему нужны эти вещества)? Ведь известно, что всю изначальную информацию магистр мог получить только от Анны, причем, при ее самом первом визите к нему.

Но Анна ничего такого не знала! Что и как магистр мог выведать у нее?

– Аня, постарайся вспомнить свой первый сеанс, что ты делала, о чем рассказывала?

– Я рисовала, – сказала Анна. – Магистр попросил нарисовать все, что я видела под гипнозом…

– Давай с самого начала. Ведь ты обратилась к магистру сама, ничего не могло быть подстроено?

– Это отпадает. Я просто нашла его по объявлению. На первом же сеансе он вызвал воспоминание о том самом дне. Узнал, что я умею рисовать. Вот и попросил нарисовать то, что я видела. Я взяла листок бумаги, изобразила дом колдуньи с круглым окошком, пугало, сундук… Постой-ка!

Лицо Анны выражало крайнюю озабоченность, похоже, она вспомнила что-то важное.

– Магистр посмотрел рисунки, – сказала она, – и они его заинтересовали. Дело в том, что мне тогда хорошо запомнилась одна вещь в сундуке – линза в оправе, как звезда. И я нарисовала ее. Он долго рассматривал этот рисунок, потом снял с полки какую-то книгу, раскрыл и показал мне. В книге была изображена такая же звезда. Я узнала ее: это была именно она. Магистр сразу как-то заволновался, убрал книгу. Помню, там была еще надпись под рисунком, но я не разглядела, я ж плохо вижу. Помню только одно слово: «Индия».

– Можешь нарисовать это еще раз?

– Пожалуйста!

Анна достала из сумочки блокнот и быстро набросала небольшой рисунок.

– Так, – сказал Горин. – Это линза. В оправе в виде восьмиконечной звезды. Линза, похожая на солнце. Так нам показалось, потому что мы все были маленькими. Но линза не может быть ограненной!