Эдвина Нун - Дочь тьмы

— Они — рабочий класс, а вы аристократ.

— Разве это делает меня менее человечным, мисс Трент?

На мгновение нависла тяжелая тишина. Сэр Перси задумчиво рассматривал пол у своих ног.

Неожиданно раздался громкий, размеренный бой огромных часов. За окном взвила в небо стая испуганных птиц.

— Да, десять часов, — сказал сэр Перси, посмотрев на часы, которые достал из кармана. — Заговорила часовая башня.

— А—а, — произнесла Аманда, не подумав, — это та башня, с которой упала ваша бедная…

Она растерянно умолкла, пожалев о своей оплошности, но на привлекательном лице сэра Перси появилась печальная улыбка. Он сказал доброжелательным тоном:

— Значит, вы уже узнали об этом. И неудивительно: за последние десять лет в этих краях мало что произошло. Подойдите к окну, я покажу вам ее.

Удивленная его выдержанностью, Аманда подошла к высокому окну. Он раздвинул шторы и вытянул вперед руку. Она посмотрела туда, куда он указывал.

— Вон, — холодно произнес сэр Перси, — эта проклятая часовая башня. Смотрите на нее. Это моя Голгофа.

Часовую башню невозможно было не заметить. Она находилась в самом центре внутреннего каменного двора, соединяющего крылья дома. Это высокое, около семидесяти футов, каменное сооружение в некоторых местах поросло мхом. Наверх вела железная винтовая лестница, оканчивающаяся у каменной двери возле самой вершины. Внутри башни продолжали бить невидимые огромные часы.

Внутренний двор, плохо освещаемый солнцем, был довольно мрачен: в его дальних закоулках сгущалась почти мистическая тьма.

Аманде нетрудно было представить тонкий страшный крик, глухой удар и безжизненно распластанное тело на каменных плитах под башней. Одновременно в ее памяти всплыли белые, колышущиеся одеяния призрака, пробегавшего мимо ее комнаты.

— Мне очень жаль, сэр Перси. Как это было, наверное, ужасно.

— Это было крушение моего мира, — сказал он просто. — Всем это известно, и вам я говорю прямо. Рано или поздно вы все равно узнали бы об этом от Кароли. Она обожала свою «мамулю». Она всегда называла ее так. И до сих пор называет, разве нет?

— Да, — сказала Аманда. Ей не хотелось признаваться, что она услышала эту историю из уст Гарри Алленвуда и Баттл.

И без легенды о призраке башня представляла собой зрелище не из приятных. Ее темные камни напоминали ороговевшую лоснящуюся чешую на шкуре броненосца. Аманда невольно отпрянула от окна. Сэр Перси опустил шторы.

— Вам неприятен ее вид? — спросил он.

— Нет, — солгала она. — Просто вид этой башни после того, что я узнала, действует на меня угнетающе. Я уверена, и на вас тоже.

Он потер руку об руку, как бы очищая ладони от грязи.

— Мне теперь уже все равно. Но никто, кроме Баттл, не поднимается на часовую башню. Кто—то должен заводить часы. У меня нет ни времени, ни желания этим заниматься.

— Баттл говорит, что вы и Кароли запретили ходить туда.

— Да, — согласился сэр Перси спокойно. — Она пока еще слишком молода и впечатлительна. Они с матерью были очень близки. — Его темные глаза, цвет которых Аманда еще не сумела определить, заблестели. — Душа такой женщины, как Кароли, никогда не умрет.

Аманда пристально посмотрела на него. А ведь она может помочь хозяину Уэйлсли с его пристрастием к оккультизму. Она убедит его, что пришло время впустить в Уэйлсли солнечный свет. Теперь ей казалось, что он так же болен, как мисс Хавишэм из «Больших ожиданий» Чарльза Диккенса. Эта женщина тоже жила в иллюзорном мире, ожидая свадьбы, которой никогда не суждено было состояться.

— Мертвые остаются мертвыми, сэр Перси, как бы нам ни хотелось, чтобы они воскресли.

— В самом деле? — сказал он с сарказмом. — Почему вы так уверены?

Подобно Пипу из «Больших ожиданий», она поняла, что зашла слишком далеко.

— Я слышала о привидении, которое бродит по Уэйлсли. Признаюсь, я не самая смелая женщина в мире, но мне кажется неразумным жить воспоминаниями о прошлом и копаться в этих… — Она подняла было руку, чтобы указать на хранящиеся в комнате предметы оккультизма, но тут же опустила ее. — Простите меня. Я говорю это все только потому, что хочу помочь вам. Я больше ничего не скажу.

— И правильно сделаете, — сказал он с кислой миной.

— Прошлой ночью я видела, или мне показалось, что я видела, возле своей комнаты женщину в белом…

Она никогда не забудет той удивительной перемены, произошедшей со стоящим перед ней гигантом. Он вдруг покачнулся, словно подрубленное дерево, готовое упасть на землю. Его лицо, прежде уверенное и невозмутимое, неожиданно побелело и обмякло, глаза вылезли из орбит, губы задрожали. И что самое страшное, он, схватил Аманду обеими руками за запястья и притянул к себе. Она оказалась совершенно беспомощной в его руках.