Екатерина Соловьёва - Вервольф

Гаро не был хорошим человеком, как поначалу показалось Рыжику. Он запретил связи с родственниками, заставлял грабить по ночам, иногда даже убивать. Те, кто хотел отсоединиться от стаи, подвергались казни. По ее описанию Гаро был тираном, деспотом, так сказать Муссолини отдельной истории. Я думал, что она будет переживать, ведь, насколько я знал, она была его женщиной, но ей он тоже пригрозил казнью. Потому что та не соглашалась.

По правилам, соблюдаемым старейшинами, своду законов, писаных в те времена, когда эволюция перешла черту с чем-то сверхъестественным, вожак имел право блюсти в своем племени строгие порядки. И все им должны были подчиняться. Вожак должен быть сильным, превращенным не в младости, не в старости, не увечным, не покалеченным, не глупым, и не уродом. Олицетворением идеала, ей-богу, прям мой портрет!

И если случится так, что я погибну, то на тот свет я унесу этого Гаро, возомнившего себя Богом.

-Избрав последним желанием поединок с вожаком, вервольф, пришедший вчера под рукой женщины вожака, приглашается на капище!

Я стоял уже в том самом непривычным для меня, образе – в обрамлении серой шерсти и все с тем, невозможно мешающимся языком. Для поединков, приношений жертв и торжественных мероприятий в лесополосе у них было выстроено капище: огороженная резными идолами опушка. Вокруг стояли все, кто был на колокольне, а на холмике рядом возвышались старейшины и вожак, кутая нас в запах разномастных ароматов.

Я поставил лапу в круг, и втянул воздух. Он был божественен, может быть, от того, что я последний раз его ощущаю, дотрагиваюсь до него своим носом? Может.

Перед превращением Рыжик поцеловала меня в щеку и, сдерживая слезы, крепко обняла, после чего убежала к вожаку. Теперь она сидела позади него, тихо поскуливая и пряча свои глаза.

Я понял бы себя, если бы эта битва была за женщину или за власть. Но сейчас я себя не понимал, ради чего я собрался драться, а главное как я смогу победить двухсот шестидесятивосьмилетнего вожака стаи своим пятичасовым опытом?

Вожак вышел на середину круга и громко сказал.

-Не бойся, безымянный! Твоя смерть будет почетной и безболезненной!

А я уже практически не боялся. Только немного дрожали лапы. Да нет же, они просто ходили ходуном и готовы были плясать лезгинку! Кое-как успокоив свои взбесившиеся конечности, я подошел к вожаку.

-Я не боюсь тебя, Гаро. Проще было отпустить меня. – Ответил я, и оглянулся на Рыжика. Она улеглась на траву и положила морду на лапы. Ее всегда сияющая шерсть будто потускнела, а в глазах стояли слезы.- И не только.- Гаро проследил мой взгляд и первым нанес удар. Его тяжелая лапа больно ударила меня по морде, и я инстинктивно отпрыгнул, не очень ловко приземлившись на широко расставленные лапы.

-Не тебе сопляк, меня учить!- Зарычал он и пригнул голову к земле, внимательно следя за моей фигурой в лучах рассвета.

Я решил, что пора действовать и прыгнул, хватая его за шиворот, и пытаясь швырнуть его об деревянного идола. Но он, шутя, стряхнул меня, и укусил за лапу, которой я пытался от него отмахнуться. Я громко взвыл от боли, дергаясь и пытаясь скинуть его с себя, но он уже перешел к решающим ударам. Он молотил меня лапами по лицу, шее, животу, и с каждым ударом я чувствовал, что больше не выдержу. Глаза заливала кровь, в пасти тоже чувствовался ее металлический привкус, а уж запах собственной крови сводил меня с ума и только добавлял паники. Гаро все бил и бил, а я слышал тоскливый вой, больше походящий на крик. Кричала Рыжик. А я уже в который раз за двое суток, потерял сознание.

-… а те, кто дерзнет перечить мне, отправятся вслед за ним!- Орал Гаро. Он уже возомнил себя царем, а меня провозгласил мертвым. Надо же, в обморок упасть нельзя! Из забытья меня вернули его громкие ругательства по какому-то поводу, и рыдания Рыжика. Ненавижу, когда плачут женщины.… В глазах стояла пелена, и весь я был залит своей же кровью, болело все, даже шерсть. Гаро стоял ко мне спиной и объяснял всем, что если захотят выйти из стаи, их постигнет та же участь. Видимо, зрелище не понравилось никому. - … И я не потерплю недовольных! Либо подчинение, либо смерть!

Ну, все, хватит.

Я поднялся так тихо, как только мог. Видимо, все потеряли ко мне интерес, потому что его никто не попытался даже предупредить. Гаро все стоял ко мне спиной, и его крики заглушали звуки моего шевеления. Я взял разбег и со всей силы вцепился ему в шею. Чувствуя, как хрустят позвонки, и застывает сиплый рык, я открыл пасть и свалился на землю, утоптанную бывшим вожаком, и под дружный вздох всей стаи меня накрыло телом Гаро.