Джеймс Херберт - Копье

Темнота становилась плотной, и несмотря на только что закончившийся дождь какая-то неестественная тяжесть висела в воздухе. Казалось, эту ночь ожидали, а время, как всегда в таких случаях, тянулось крайне медленно.

– Поторапливайся, Гарри. Теперь у тебя будет своя отдельная комната. Вот так-то, дорогой мой малыш, – с улыбкой произнес Поуп, когда его огромная фигура появилась в дверном проеме. В его руке Стедмен заметил пистолет. Но когда оказалось, что детектив находится от него на вполне безопасном расстоянии, великан убрал оружие в карман пиджака.

Стедмен поднялся с кровати, показывая глазами, обращенными к Холли, чтобы та не сдавалась.

– Зачем я вам понадобился? И куда вы меня ведете? – спросил он у Поупа.

– Мистер Гант считает, что вы должны содержаться отдельно от мисс Майлс, чтобы с вами чего-нибудь не случилось. – В коридоре к ним должны были присоединиться Григс и Бут, которые только что заняли свои позиции по обе стороны двери.

Когда Стедмен направился к выходу, Поуп отошел в сторону, освобождая дверь.

– Гарри, ты не должен идти с ними! – неожиданно раздался крик Холли, которая была уже на ногах и пыталась броситься к двери.

Поуп повернулся в ее сторону всей своей массой и на всякий случай протянул руку, чтобы удержать ее.

– На самом деле у него уже нет выбора, моя дорогая. Поэтому возвращайся на свое место и не нервничай.

Но Холли с блестящими от гнева глазами вызывающе смотрела на него.

– Что вы, негодяи, хотите сделать с ним?

– Ничего, моя дорогая леди, абсолютно ничего. – Неожиданно голос Поупа обрел характерную для него мягкость. – По крайней мере, до полуночи он проведет очень приятные часы.

При этом один из агентов, стоящих в коридоре, коротко и громко рассмеялся, но в глазах толстяка не было и намека на веселье.

– А теперь, быстро, пошли! – приказал он Стедмену.

Бросив последний взгляд в сторону Холли, детектив вышел в коридор и направился следом за Григсом и Бутом. Толстяк все время держался сзади.

Стедмену показалось, что лицо девушки выдавало внутренний испуг, и он подумал о том, что собственно произошло? Была ли она ни в чем не замешана, или же принимала участие в этом небольшом заговоре, целью которого было подслушать их разговор и выяснить, что же он действительно знает кроме того, что они сами сообщили ему и хотели на этом ограничить его информацию? И будет ли он действительно один на новом месте?

Они поднялись по лестнице на следующий этаж, пошли по коридору и наконец вошли в одну из комнат, которая выглядела более привлекательно, чем та, которую он только что покинул. Общее убранство ничем не выделялось, но там был камин, в котором поблескивали языки пламени, излучая тепло.

С правой стороны от камина стояла большая кушетка, а маленькая лампа создавала общую интимную атмосферу. Почти половину комнаты занимала покрытая пологом огромная кровать, поддерживаемая четырьмя деревянными опорами, общий вид которой сразу напомнил Стедмену о том, как он устал. Это уже был второй день, в течение которого напряжение не спадало ни на минуту.

Повернувшись к великану, он спросил, не скрывая выражения горечи:

– Почему, Поуп? Почему, человек подобный вам, мог связаться со всем этим?

Толстяк рассмеялся, глубоко и надрывно, затем некоторое время молчал, ожидая, пока его помощники покинут комнату, а когда они со Стедменом остались вдвоем, сказал:

– Я всегда был связан с этим, Гарри. Британская секретная служба была не на высоте перед последней войной, а после нее... она превратилась в сплошной притон мясников, кровожадных мясников.

Поуп пересек комнату и, подойдя к камину, уставился на огонь, опершись одной рукой о каминную полку.

– Ведь ты сам служил в военной разведке, – продолжил он. Пламя в камине отбрасывало красноватый отблеск на его лицо. – Поэтому ты должен осознавать ту общую некомпетентность, которая процветает в наших спецслужбах.

Стедмен кивнул в ответ на это, скорее бессознательно, припоминая то впечатление, которое в свое время производил на него идиотизм многих его начальников. И это была еще одна из причин, почему его так привлекала израильская разведка. Она была гораздо лучше организована и укомплектована лучшими кадрами, что делало ее одной из лучших разведок в мире. Ни о каком сравнении с английской здесь не могло быть и речи, но определенное чувство гордости заставило его не согласиться до конца с заявлением Поупа.