Джеймс Херберт - Копье

– Нет, нет. Все правильно, Сью. Этот человек находится уже внизу, сидит в своей машине. Я уделю ему десять минут.

И как только Стедмен вернулся к дверям своего кабинета, Сью уже пробежала к выходу мимо Стива, который с интересом прислушивался к их разговору, будто ожидая каких-то новых событий, потом пожал плечами и вновь уткнулся в изучение законов.

Стедмен сидел за столом и перечитывал написанные от руки слова: «Цви передает свои наилучшие пожелания». Это было все, что заключал в себе небольшой листок бумаги, но эта короткая фраза подтолкнула его к воспоминаниям, за которыми стояли чувства и поступки, управляемые вспышкой мести.

– Цви Замир, – тихо проговорил он, смяв записку в небольшой бумажный шарик, который он, медленно разжав пальцы, бросил на стол. Он передвинул свое кресло и, усевшись поудобней, неподвижно уставился на серое осеннее небо за окном, и образ Цви Замира, бывшего шефа одного из крупных отделов Моссад, отчетливо возник в его воображении.

Десять минут спустя Сью вывела его из воспоминаний вызовом по внутренней связи:

– К вам мистер Гольдблат, мистер Стедмен.

Со слабым вздохом он ответил ей:

– Пусть войдет. Он успел только смахнуть со стола бумажный комочек, который очень удачно попал в корзину, как дверь открылась, и Сью ввела в его кабинет человека, которого он заметил еще на автомобильной стоянке на площади. На этот раз Гольдблат был один, его компаньонка видимо осталась ждать внизу. Стедмен встал и протянул руку для приветствия прямо через стол, почувствовав в ответ крепкое и бесстрастное пожатие руки своего неожиданного посетителя. Теперь он мог лучше рассмотреть человека, которого утром увидел в машине. Он был невысокий, плотный, его черные слегка вьющиеся волосы были коротко подстрижены, а цвет лица был явно светлее, чем это показалось Стедмену на площади. Возможно, там повлияла темнота автомобильного салона.

– Меня зовут Давид Гольдблат, мистер Стедмен. Благодарю вас за то, что вы нашли время для встречи со мной. – В его голосе почти не чувствовался акцент, за исключением некоторых слов, которые он произносил явно с американскими окончаниями, при этом его глаза пытались все время отыскать глаза детектива, как бы желая увидеть в них знак одобрения их встречи.

Но глаза Стедмена оставались холодными.

– Я принесу вам кофе. – Эти слова, произнесенные Сью, прервали неловкость затянувшейся паузы. Секретарша вышла и закрыла за собой дверь. Она слегка переживала за ту холодность, которая, как она почувствовала, исходила от ее патрона. Казалось, что он был очень недоволен визитом этого маленького еврея.

– Вы прочли записку? – спросил Гольдблат, усаживаясь в предложенное кресло.

Стедмен кивнул и тоже сел, откинувшись на спинку и продолжая внимательно изучать своего гостя.

– Ну, как там поживает Цви?

Гольдблат улыбнулся.

– Сейчас с ним все в порядке. Ведь, как вы знаете, он ушел со службы и сейчас является президентом большой строительной компании. Его интересы, таким образом, по-прежнему связаны с интересами нашей страны, так же как и интересы каждого из нас. Я полагаю, что и ваши тоже, хотя вы и не еврей.

Стедмен перевел свой взгляд на окно.

– Все меняется, – коротко заметил он.

И вновь возникла пауза, которую разорвал Гольдблат, стараясь говорить как можно мягче:

– Мы вновь нуждаемся в вашей помощи.

– Забудьте это, – резко произнес Стедмен. – Я уже сказал вам, и времена и обстоятельства изменились. Изменился и Моссад. Идеалы уступили место ненависти и мести.

– Только путем мщения мы сможем утвердить свои идеалы! – Голос Гольдблата теперь звучал с гневом и раздражением. – Мы должны мстить за все акты насилия над нашими людьми. Каждого террориста, повинного в смерти наших людей, должно ждать немедленное возмездие! Только таким путем они научатся уважать нашу силу. Только тогда они начнут понимать, что нас нельзя победить. Вы знаете это не хуже меня!

– И еще я знаю, что и на вашей совести много невинных жертв. – Гнев Стедмена был сравним с гневом его гостя, только голос детектива был более спокойным и более уравновешенным.

– Невинные жертвы? А кровавая бойня в аэропорту Лод? А Мюнхен? Элтиб? Каждый раз, когда палестинцы бросают на нас свои отряды партизан или террористов, гибнут невинные люди. Но разве это дает вам право действовать теми же методами?

Бывает, что мы совершали ошибки, мистер Стедмен. Но не забывайте, что это были ошибки, а не заранее спланированные акты насилия против неповинных людей! Мы никогда не взрывали самолеты и никогда не бросали бомбы в аэропортах! И как вы можете сравнивать нас с этими дикими животными?