Райчел Мид: Академия вампиров. Книга 1. Охотники и жертвы

Однако Мия была права и в другом отношении. В некотором роде Лисса и Кристиан идеально подходили друг другу. Может, они и стали изгоями, но когда-то Драгомиры и Озера слыли самыми могущественными моройскими лидерами. И на протяжении очень короткого время Лисса и Кристиан начали таким образом влиять друг на друга, что в недалеком будущем вполне могли занять место своих предков. Он перенимал у нее некоторый лоск и манеру держаться в обществе, она училась отстаивать свои убеждения. Чем дольше я наблюдала за ними, тем более заметными становились излучаемые ими энергия и уверенность.

Чувствовалось, что они не собираются вечно оставаться внизу.

И мне кажется, именно это, наряду с добротой Лиссы, привлекало к ней людей. Круг, в котором мы вращались, начал медленно, но верно расширяться. Мейсон входил в него, конечно, не делая секрета из того, что интересуется мною. По этому поводу Лисса поддразнивала меня, а я по-прежнему не знала, что с ним делать. Какая-то часть души нашептывала мне, что, может, сейчас самое время дать ему шанс стать моим серьезным бой-френдом, в то время как другая все еще томилась по Дмитрию.

Дмитрий же по большей части обращался со мной как наставник, и не более того. Вел себя по-дружески, сурово, понимающе, требовательно. Ничего выходящего за рамки обычного, ничего могущего навести кого-то на мысль о том, что произошло между нами, — если не считать кратких моментов, когда наши взгляды встречались. И, справившись со своей первоначальной, чисто эмоциональной реакцией, я поняла — формально он прав насчет нас. Возраст создавал проблему, да, тем более, что я все еще училась в Академии. Но вот то, о чем он еще говорил… это никогда не приходило мне в голову. А должно бы. Два стража, связанные определенными взаимоотношениями, могли отвлекать друг друга от мороя, которого должны защищать. Это недопустимо, нельзя рисковать жизнью Лиссы ради собственных желаний. В противном случае мы были бы не лучше, чем страж Бадики, который попросту сбежал. Когда-то я сама говорила Дмитрию, что мои чувства не имеют значения, Лисса на первом месте.

Оставалось надеяться, что я смогу доказать это на деле.

— Жаль, что все так плохо с исцелением, — сказала мне Лисса.

— Ммм?

Мы сидели в ее комнате и делали вид, что занимаемая, хотя на самом деле лично я думала о Дмитрии. Я знала, она умеет хранить секреты, но так и не рассказала ей о нем и о том, как близка была к потере невинности. По какой-то неясной для меня причине я не могла заставить себя об этом говорить.

Она опустила историческую книгу, которую читала.

— Я имею в виду, что мне пришлось отказаться от исцеления. И принуждения. — На последнем слове она нахмурилась.

Исцеление рассматривалось как чудесный дар, нуждающийся в дальнейшем изучении; принуждение встречало самый серьезный отпор со стороны Кировой и госпожи Кармак.

— В смысле, теперь мне хорошо. Ты была права — мне уже давным-давно следовало обратиться за помощью. Я рада, что принимаю эти лекарства. Однако Виктор тоже был прав. Я не могу больше использовать дух. Правда, я все еще чувствую его… и скучаю по возможности войти с ним в соприкосновение.

Что на это скажешь? Мне она больше нравилась такой. Угроза безумия миновала, и она снова стала собой, уверенной и общительной, в точности той Лиссой, которую я всегда знала и любила. Наблюдая за ней сейчас, я без труда верила, что она, как говорил Виктор, близка к тому, чтобы стать лидером. В этом Лисса очень напоминала своих родителей и Андрея — они так же вызывали чувство преданности у тех, кто их знал.

— И еще кое-что, о чем он говорил, — продолжала она. — Что я не смогу отказаться от этого. Он был прав. Это больно — не иметь возможности использовать магию. Временами я очень сильно скучаю по ней.

— Понимаю.

Я чувствовала ее душевную боль. Таблетки притупляли ее магические возможности, но не нашу связь.

— Я все думаю и думаю о том, что могла бы делать. Обо всех людях, которым могла бы помочь.

В ее словах ощущались сожаление и печаль.

— Прежде всего ты должна помочь себе самой, — жестко сказала я. — Не хочу, чтобы ты снова страдала. И не допущу этого.

— Знаю. Кристиан говорит то же самое. — Она чуть глуповато улыбнулась — как всегда, когда упоминала о нем.

Знай я, что любовь сделает с этими идиотами, я, может, и не так уж старалась бы снова свести их.

— И думаю, вы оба правы. Лучше тосковать по магии и быть в здравом уме, чем владеть ею и быть сумасшедшей. Золотой середины не существует.