Роберт Говард: Голуби преисподней

Она была похожа на женщину, но ни одна женщина на земле не могла идти такой походкой, крадучись вдоль стены, и ни у одной женщины не было такого ужасного лица, такого желтого, отвратительного и безумного лица. Он пробовал закричать при виде его и блеска острой стали в занесенной когтистой руке — но его язык не подчинился ему.

Затем что-то оглушительно грохнуло позади него: тени были разорваны языком пламени, который осветил отвратительную фигуру, падающую назад, и вслед за этим прозвучал нечеловеческий пронзительный крик.

Во тьме, которая последовала за вспышкой, Грисвелл упал на колени и закрыл лицо руками. Он не слышал голоса Таннера. И лишь рука шерифа, которая легла на его плечо, вывела Грисвелла из обморочного состояния.

Свет ослепил его. Мигая и защищаясь от света рукой, он взглянул в лицо Таннера. Шериф был бледен.

— Вы целы? Боже, что с вами?.. Этот топор мясника на полу!..

— Я шел, — промямлил Грисвелл. — Вы выстрелили вовремя… Дьявол! Где он? Куда он ушел?

— Слушайте!.

Откуда-то из глубины дома доносились отвратительные хлюпающие звуки, словно что-то билось и извивалось в смертельных конвульсиях.

— Якоб был прав, — угрюмо сказал Таннер. — Свинец может убивать их. Я уложил ее, все в порядке. Нельзя было использовать фонарик, но света хватало. Когда этот свист овладел вами, вы едва не наступили на меня. Я знаю, вы были загипнотизированы или что-то в этом роде. Я пошел за вами по лестнице наверх. Пришлось согнуться очень низко, прячась за вашу спину, чтобы она не заметила меня. Я слишком долго выжидал, чтобы выстрелить наверняка, но ее вид парализовал меня. Смотрите!

Луч фонаря скользнул вдоль холла, и сейчас он светил ярко и ясно. Он высветил в стене брешь, которой раньше не было и в помине.

— Потайная дверь, которую нашла мисс Элизабет, — взволнованно прошептал Таннер. — Идемте!

Он побежал через холл, и Грисвеллу ничего не оставалось, как последовать за ним в изумлении. Хлюпание и возня доносились со стороны этой таинственной двери, но сейчас эти звуки прекратились.

Свет высветил темный коридор, который подобно туннелю пронизывал толстую стену. Не колеблясь, Таннер нырнул в него.

— Может быть, ее мышление и не сродни человеческому, — говорил он, освещая себе путь. — Но у этой твари хватило ума уничтожить следы прошлой ночью, чтобы невозможно было преследовать ее. Здесь есть комната — потайная комната дома Блессонвиллей!

И тотчас же Грисвелл закричал:

— Боже мой! Это та самая комната без окон, которая мне приснилась. Комната с тремя повешенными! А-а-а…

Луч фонаря, игравший по стенам круглой комнаты, внезапно остановился. В широком кольце света появились три фигуры, три высокие сморщенные мумии в остатках старомодной одежды конца прошлого века. Их ноги были отделены от пола, и тела висели на цепях, свисающих с потолка.

— Три сестры Блессонвилль! — прошептал Таннер. — В любом случае мисс Элизабет не была сумасшедшей!

— Смотрите, там в углу! — Грисвелл едва держал голос в повиновении.

Свет фонаря двинулся, а затем остановился.

— Было ли это когда-то женщиной? — прошептал Грисвелл. — Боже, посмотрите на ее лицо, даже мертвое. Посмотрите на эти когтистые руки с черными когтями, словно у зверя. Да, это некогда был человек, видите, сохранились даже обрывки старого бального платья. Непонятно только, откуда у служанки-мулатки такое одеяние?

— Это было ее логовом в течение сорока лет, — хмуро сказал Таннер, глядя на ужасную тварь, распростертую в углу. — Это вас оправдывает, Грисвелл. Помешанная женщина с топором — это все, что нужно знать властям. Боже, что за место! Но какую дьявольскую натуру нужно иметь, чтобы предаться этим колдовским обрядам!

— Женщина-мулатка? — прошептал Грисвелл, ощущая ужас, затемнивший все кошмары ночи.

Таннер отрицательно покачал головой.

— Вы неправильно поняли бормотание старого Якоба и то, что было написано мисс Элизабет. Она, конечно, догадывалась, но фамильная гордость наложила печать на ее уста. Грисвелл, сейчас я понял — мулатка отомстила, но не так, как мы предполагали. Она не пила Черного Зелья, которое старый Якоб приготовил для нее. Оно предназначалось для другой цели — подмешать в еду или кофе мисс Селии. Затем Джоан убежала, оставив после себя семена зла.

— Так значит, это не мулатка? — прошептал Грисвелл.

— Когда я увидел ее там, в холле, я уже знал, что это не мулатка. Даже сейчас эти искаженные черты сохраняют наследственную красоту. Я видел ее портрет и не могу ошибаться. Здесь лежит существо, бывшее некогда Селией Блессонвилль!